Первые упоминания о Воронеже в анналах российской истории относятся к концу XVI в.; ныне общепринятой датой основания города Воронежа считается 1585 год. Единого мнения у историков на этот счет нет, однако, некоторые из них полагают, что Воронеж как торговый пункт возник значительно ранее, – еще в XII в. Вероятно, Воронеж, лежавший на Азово-Донском торговом пути, изначально выполнял роль перевалочного пункта, был местом погрузки и обмена товаров, располагал соответствующими сооружениями, складами и пристанями.Однако географическое положение Воронежа с его протяженными равнинными территориями делало его удобной добычей для кочевых племен, которыми в средние века изобиловал край. На Воронежских просторах часто появлялись племена печенегов, половцев, а впоследствии и татар. Но не только кочевники грабили Воронежский край; довольно часто и русские князья со своими дружинниками в междоусобной борьбе разоряли здешние населенные пункты. Поэтому, несмотря на довольно выгодное географическое положение, богатые плодородные земли и леса, территории Воронежского края долгое время находились в запустении.
Воронежские земли, как, впрочем, и другие территории Руси, в полной мере испытали на себе последствия нашествия хана Батыя: множество людей погибло, еще больше угнали в степь; из 74 городов Древней Руси (известных археологам), 49 разорил Батый. Хозяйство страны было полностью разрушено, угасли многие ремесла (например, стеклодувное), торговля затихла, люди обнищали. Каменное строительство прекратилось почти на сто лет.
О безлюдии, царившем на воронежских просторах на протяжении многих десятилетий, сообщают нам источники тех лет. Так, венецианскому послу Контарини и московскому посланцу Марко Руфу, ехавшим в 1476 г. из Персии в Москву через воронежские степи, пришлось самим сколачивать плоты, чтобы переправляться через реки.
Весьма показателен и тот факт, что в исторических документах второй половины XVI в. и первой половины XVII в. принадлежащая России обширная почти не заселенная территория лесостепи и степи, расположенная к югу от тульских и рязанских земель, называлась «Диким полем» или просто «Полем». «Поле» в те времена понималось как неосвоенная, дикая территория.
По огромным пространствам Поля в поисках добычи перемещались орды кочевников. Их основной целью были грабежи и захват невольников, которые впоследствии продавались в рабство. При нападениях главным оружием кочевников была внезапность; в открытый бой они старались не вступать. Л. Вейнберг отмечает эту особенность следующим образом: «А являться не безвестно, не внезапно, было бы для татар чрезвычайно невыгодно, потому что в последнем случае, при первом набате, все окрестные жители со скотом и имуществом спасались в крепость, а вместо их выходили встречать незваных гостей вооруженные стрельцы и казаки с пушкарями, – встреча настолько нежелательная, что татары всегда поворачивали обратно, когда замечали, что о них проведали». Одна из главнейших задач строительства Воронежа, таким образом, «заключалась в том, чтобы облегчить передачу вестей про приход воинских людей, другими словами – положить конец безвестным приходам кочевников».
Воронежский край в течение XVI и XVII в. неоднократно подвергался грабительским набегам татарских орд, о чем свидетельствуют исторические документы. Неожиданно нападая на русские города, татары грабили их, уводили женщин в свои гаремы, а мужчин и детей продавали на невольничьих рынках. Довольно часто татары облагали покоренные города данью. Однако и исправный платеж дани не спасал от набегов других орд (татар Ногайских, Крымских, Белгородских).
Не прекращались татарские нападения на Воронежские земли вплоть до конца XVII в. Так, в августе 1659 г., обойдя с запада русскую укрепленную линию – «Белгородскую черту», в район севернее Воронежа прорвался крымский хан Мухаммед-Гирей с многотысячной ордой. Воронеж в августовские дни 1659 г. готовился к отражению вражеской осады и возможного штурма города татарами. Воронежцы вырыли под городской стеной 4 «подлаза», чтобы совершать боевые вылазки из осажденного города. Но крымский хан не стал осаждать Воронеж. Захватив пленных в Воронежском уезде, отогнав стада скота, татары поспешили уйти в Крым.
Война и грабежи как способ существования и хозяйственной жизнедеятельности был вообще характерен для кочевых народов с самых ранних времен: мирно заниматься земледелием и ремеслами считалось зазорным и недостойным занятием; воинская доблесть и захваченная добыча – вот что должно было приносить настоящую славу и большие деньги.
Очевидно, что соседство с племенами, имевшими такую систему ценностей, не сулило ничего хорошего и требовало ответных действий со стороны народов, ведущих оседлый образ жизни. Постепенно становилось понятным, что без надежной защиты русских земель от разорительных набегов кочевников, хозяйственную и торговую жизнь региона восстановить не представляется возможным.
Решительные меры по защите мирных поселений были предприняты государственной властью в XVI в., после преодоления феодальной раздробленности Руси и образования централизованного государства. При этом для обороны российских рубежей и с целью беспокоящих нападений на крымских татар были использованы казаки, которые формировались в основном за счет людей свободолюбивых и отчаянных, в том числе беглых крестьян и разбойников.
Перед Российским государством того времени стояла весьма непростая военно-экономическая задача – обеспечить оборону южных рубежей страны в условиях недостатка денежных ресурсов и упадка экономики, слабости государственной власти и наличия обширных неконтролируемых или слабо контролируемых территорий, на которых скрывались беглые люди, промышлявшие разбоем. Однако выход был найден.
Военно-экономическая модель защиты российских территорий, принятая к исполнению государственной властью, была проста и эффективна, – бороться с кочевниками силами беглых людей, казаков и преступников. При этом властями решалась двуединая задача: с одной стороны, оборона и беспокоящие набеги на татар осуществлялись силами не регулярного войска, а казацко-криминальными формированиями, которым негласно разрешалось грабить чужие территории; с другой стороны, если казачьи отряды несли потери, то гибли в основном люди с уголовным и бунтарским прошлым, что также было выгодно государственной власти.
Вообще говоря, идея обороны своих рубежей людьми беглыми и криминальными была уже к тому времени не нова, – еще германский король Генрих I в Х в. поступал следующим образом: когда он видел, что какой-нибудь вор или разбойник хорошо владел мечом и был годен для войны, то он всегда избавлял его от заслуженного наказания, поселял в пригородах Мерзенбурга, давал ему поле и оружие и запрещал одно – грабить своих, но зато разрешал производить разбои у варваров. Масса подобного рода людей образовала настоящее войско на случай необходимости войны. В российской практике отмеченные функции уже с XVв. выполняли казаки. В.П.Загоровский, рассматривая историю взаимодействия Русского государства и казачества, отмечает: «Русское правительство правильно оценило военные возможности донского казачества. Уже вскоре после появления казаков на Дону оно пытается, причем не безуспешно, использовать казачество как боевую силу в борьбе с Турцией и Крымским ханством, для отражения турецкой и татарской агрессии. В грамотах, переданным казакам в 1570 г. с направлявшимся в Турцию русским послом И.П.Новосильцовым и в 1571 г. с атаманом Никитой Маминым, правительство Ивана IV призывает казаков «служить» царю, обещает жалованье. С 70-х гг. XVI в. начинается и посылка этого жалованья, сначала эпизодическая, а в XVII в. регулярная».
Одновременно с привлечением казачества на службу государству Иван IV (Грозный) занялся построением защитных линий на южных рубежах Руси. Так, в январе 1571 г. Иван Грозный приказал князю М.И. Воротынскому заняться совершенствованием сторожевой и дозорной службы на южных рубежах страны. До этого момента имелось всего 73 сторожи. (Сторожа, в Русском государстве XV—XVII вв. – конные посты впереди засечной черты, т.е. засек, частоколов, рвов, валов). В сторону Воронежа в тот период высылались дозоры из города Ряжска на три пункта: «на Воронеж под Большой лес у Хобота; на верх Ломовой у Ногайской дороги; на Большие Рясы по дороге от Рясок до устья Воронежа».
Позднее, в период царствования Федора Ивановича, принимается решение о строительстве целого ряда городов-крепостей, среди которых наиболее значительными стали Белгород и Воронеж.
Строительство города на обрывистом и возвышенном берегу реки Воронеж не было случайным, – выбор места под населенный пункт производился по военно-экономическим соображениям; сама жизнь жестко диктовала условия для обустройства новых поселений в Воронежском крае.
Важным обстоятельством при выборе места под город-крепость было его господствующее положение на местности, что было необходимо для наблюдения и успешного отражения внезапных нападений кочевников. Помимо этого, река Воронеж являлась для захватчиков естественным препятствием.
Не менее важными были и хозяйственные факторы. Наличие в непосредственной близости с городом реки было необходимо для межрегиональной и международной торговли (как средства транспортного сообщения), для рыболовства и бытовых нужд. В условиях отсутствия дорог с твердым покрытием транспортное и торговое сообщение между различными местностями в значительной степени затруднялось, а в весеннюю и осеннюю распутицу становилось чрезвычайно сложным делом. Соседство с городом судоходной реки снижало остроту транспортной проблемы, облегчало торговые операции и связь с другими (в том числе иностранными) регионами.
Река Воронеж была жизненно необходима местным жителям и ратным людям как источник питьевой и поливочной воды, как водоем для ловли рыбы и стирки белья, как акватория для водоплавающей домашней птицы и водопой для крупного и мелкого рогатого скота. Позднее река Воронеж станет незаменимым условием организации в городе шерстомоен и суконного производства. Иными словами, наличие рядом с городом реки стало важнейшим экономическим фактором и весомой предпосылкой для дальнейшего развития Воронежа как главного города Черноземья.
Воронежский острог. Реконструкция
Первой постройкой в Воронеже стала его укрепленная часть – острог, который располагался на возвышенном правом берегу реки Воронеж в районе нынешнего главного корпуса университета и прилегающих к нему улиц. Острог, по разным сведениям, имел окружность стен от 340 метров до полутора километров. За чертой города находился посад, заселенный ремесленниками и торговцами, а далее – различные слободы, где обитало служилое сословие.
Гарнизон города составлял 1300-1400 человек. Основную массу населения составляли ратные люди, по большей части так называемые городовые и сторожевые казаки. Так, в 1615 г. в городе имелось 873 двора, из которых 685 принадлежали военным служилым людям, 163 посадскому люду (торговцам и ремесленникам, среди которых были бочарники, кузнецы, чеботари, сапожники, плотники, гончары, пекари), остальное – духовенству (см. диаграмму на рис.1).
Рис.1. Структура и состав населения Воронежа в 1615 г.
В силу специфики экономической ситуации торговля и предпринимательство в те годы часто сочетались с государственной и военной службой: в 1615 г. в остроге числилось 63 торговые лавки; ими владели не только посадские торговые люди, но и атаманы, полковые казаки, стрельцы, пушкари, монастырские крестьяне.
Экономика Воронежа изначально стала обслуживать военные интересы российского государства: город был обнесен крепостными стенами, перед которыми был отрыт ров. Жители и военный гарнизон в случае внезапного нападения неприятеля, как мы отмечали выше, по сигналу колокола должны были немедленно укрываться в укрепленной части города. В связи с высоким риском набегов торговля и ремесла в Воронеже в XVI в. развивались весьма медленно. Основной функцией Воронежа стала охранная: местные воеводы брали под охрану различные русские и иностранные делегации, следовавшие в южном направлении и обратно, а также защищали от нападений караваны, снабжавшие казачьи формирования продовольствием, оружием и боеприпасами. Таким образом, Воронеж в XVI в. выполнял по большей части функции защитного и перевалочного пункта; его собственное аграрное и ремесленное производство было развито слабо, хотя природные ресурсы региона были весьма значительными.