Историческим периодом становления либерального политического сознания в России явилась вторая половина ХVIII века.
Известно, что источниками либерализма были феодальная система и независимость духовных властей от светских. Но особенность России заключалась в том, что в ней отсутствовали эти корни либерализма. За представителями церковной власти никогда не признавалось положение суверенных властителей, а феодализма в России не было.
Основная идея либерализма — это осуществление свободы личности. При этом либерализм требует создания объективного правового государственного порядка, противостоящего воле отдельных людей. Поэтому основная задача государства — защита и обеспечение этих прав.
Основной метод действия либерализма — устранение всего того, что грозит существованию индивидуальной свободы или мешает ее развитию. Но это устранение не должно принимать форму насильственного переворота. Во всем существующем всегда есть нечто, что надо сохранить, развивая его путем устранения внешних ограничений или совершенствуя путем преобразований.
Задача либерализма в России заключалась в необходимости преодолеть абсолютистское и бюрократическое полицейское государство и прийти ему на смену. Особенность была в том, что русский образец полицейского государства, воплощенный в крепостничестве, очень резко противоречил принципам либерализма.
Точкой отсчета либерального политического сознания в России стало появление сознательного стремления к осуществлению либеральных принципов, сознательной воли к сохранению свободы.
Важной особенностью либерального типа политического сознания в России было и то, что оно имело достаточно широкую социальную базу. Его носителями являлись представители разных сословий — дворянство, купечество, мещанство. Оно выражало в какой-то мере как интересы уже существующих, «старых» социальных сил, так и интересы и потребности новых, нарождающихся социальных слоев, прежде всего «среднего сословия» (разночинцев), являвшихся прообразом и буржуазии, и интеллигенции.
Из этого фактора вытекала следующая особенность, которая заключалась в том. что либеральное политическое сознание в России стало формироваться сразу в нескольких видах. Основными были либерально-консервативное и либерально-демократическое течения, которые тоже имели свою внутреннюю дифференциацию. И хотя у них было много общего на ранних этапах существования, но имелись и значительные различия, как в содержании, так и в тенденциях развития.
Так, либерально-консервативное политическое сознание было представлено либерально-абсолютистским и либерально-конституционалистским направлениями.
Существенный шаг на пути становления либерального политического сознания в России был сделан императрицей Екатериной Второй. Именно она выразила суть официального проявления сознательного стремления к осуществлению либеральных принципов. Становление либерального политического сознания в России начиналось с подтверждения и расширения прав подданных российских монархов, содействия их свободе.
Официальное политическое сознание либерального типа было основано на принципах западноевропейского либерализма. Поэтому его основное содержание должны были составить: законное обоснование религиозной терпимости; более гуманное уголовное право; открытие пути для частной инициативы в экономической жизни; укрепление путем законов личной свободы дворян, а также расширение права собственности дворян и городов и предохранение их от возможности нарушения со стороны государства; облегчение положения крестьянства; усиление роли органов самоуправления отдельных сословий при устройстве и развитии всей административной системы; полное проведение в жизнь принципа разделения властей при устройстве местного управления или самоуправления.
Это была широкая либеральная программа, которая нашла отражение в «Наказе» и в целом ряде других документов. А.Брикнер отметил, что во многих местах «Наказа» «указано на нравственные обязанности человека и правительства, на добродетели, патриотизм, гуманность, любовь к ближнему» (Брикнер А. История Екатерины Второй. — М., 1998. — С.538).
Важной особенностью было то, что значительные элементы этой программы постепенно превращались Екатериной Второй в право путем различных законов, которые издавались во время ее правления и которые ставили целью «признание и обеспечение гражданских свобод, создание в России гражданского строя» (Леонтович В.В. История либерализма в России. В 1762-1914. — М., 1995. — С. 40).
Из Ш.Монтескье она взяла идею о непроизвольности законов, о соответствии их с характером народа, страны и другими условиями человеческого быта. «Весьма худая та политика, которая переделывает то законами, что надлежит переменять обычаями» (Наказ её императорского величества Екатерины Второй самодержицы Всероссийской, данный комиссии о сочинении проекта нового уложения. — СПб., 1770. — С.32).
Она даровала дворянству права, принадлежащие статусу свободного гражданина, и предполагала изменить статус других сословий: «А всякаго согражданина особо видеть охраняемого законами, которые не утесняли бы его благосостояния, но защищали его ото всех сему правилу противных предприятий» (Екатерина II. Соч. — М., 1990. — С. 22).
В вопросах экономической политики либеральные взгляды проявились в подходе, сущность которого составил постулат: здоровое экономическое развитие должно носить естественный и стихийный характер («Всякая вещь натурально возьмет форму ей свойственную»), а не регламентироваться свыше («Нету ничего опаснее, как захотеть на все сделать регламенты»). Какие ветви экономики будут развиваться и где это будет происходить — зависит от потребностей населения, и лишь эти потребности должны быть решающим фактором. Суть — «не запрещать и не принуждать» (Там же. — С. 24).. Екатерина Вторая подчеркивала преимущество свободной работы над трудом крепостных: «Если бы на всё просить дозволение, то бы не было права».
Императрица высказывалась не только в пользу свободы экономической деятельности и освобождения частной инициативы, она решительно одобряла либеральный принцип частной собственности и в связи с этим — преимущество гражданского права над государственным. В.В. Леонтович считает, что именно этот принцип и заложил «краеугольный камень … для начала либеральной эры в России» (Леонтович В.В. История либерализма в России. — С. 31).
Самое радикальное преобразование, которое намечала императрица в начале своей деятельности, предполагало отмену крепостного права. В 1766 году торжественно провозглашалось: «Наше первое желание есть видети наш народ столь счастливым и довольным, сколь далеко человеческое счастье и довольствие может на сей земле простираться» (20 Екатерина П. Соч. — С.9). Но под давлением оппозиции ей пришлось вычеркнуть некоторые положения в «Наказе», направленные на то, чтобы «состояние сих подвластных облегчать, сколько здравое рассуждение дозволяет» (Наказ, статья 252). Она писала, что «предрасположение к деспотизму вырастает здесь лучше, чем в каком бы то ни было другом обитаемом месте на земле», что в России мало кто «мыслили гуманно, как подобает людям» (Екатерина II. Воспоминания. — М, 1990. — С. 132).
Однако Д. Дидро писал: «Я вижу в Наказе ее Величества проект превосходного кодекса, но в нем нет ни слова относительно способа обеспечить устойчивость этого кодекса. Я вижу там деспота, отрекшегося на словах, но деспотизм по существу остался, хотя он и именуется монархией» (Дидро Д. Собр. соч. -Т. 10. — С. 511).
Особенностью либерально-консервативного политического сознания было то, что оно одновременно исключало всякие ограничения абсолютизма в России: «Государь есть самодержавный», «Всякое другое правление не только было бы России вредно, но и вконец разорительно» (Екатерина II. Соч. — С.23). В Статье 250 «Наказа» говорилось, что «гражданское общество, так как и всякая вещь, требует известного порядка; надлежит тут быть одним, которые правят и повелевают, а другим, которые повинуются» (Там же. — С. 27). Такая позиция Екатерины Второй дает основание назвать ее политическое сознание не просто либерально-консервативным, но более того — либерально-абсолютистским.
Однако в «Наказе» была прогрессивная идея создания «правового» самодержавного государства. По этому поводу говорилось: «Равенство всех граждан состоит в том, чтобы все подвержены были тем же законам» (Там же. — С. 23).
В этом же документе встречаются попытки определить понятие о свободе: «вольность есть право всё то делать, что законы дозволяют», «государственная вольность в гражданине есть спокойство духа, происходящее от мнения, что всяк из них собственною наслаждается безопасностию; и чтобы люди имели сию вольность, надлежит быть закону такому, чтоб один гражданин не мог бояться другого, а боялись бы все одних законов», «вольность не может состоять ни в чем ином, как в возможности делать то, что каждому надлежит хотеть, и чтоб не быть принужденну делать то, чего хотеть не должно» (Там же. — С. 24).
Высокий уровень политического сознания позволил Екатерине Второй осуществить ряд «социальных экспериментов»: Созыв Уложенной Комиссии, санкционирование деятельности первой общественной организации в истории России — Вольного экономического общества.
Итак, политическое сознание, выраженное императрицей Екатериной Второй, представляло собой либерально-консервативный тип абсолютистского вида. Его консервативная сторона обусловлена тем, что Екатерина Вторая не признавала иной формы правления в России, кроме неограниченной монархии, и к концу своего царствования всё более склонялась к деспотии; фактически ни одна из политических идей не была осуществлена на практике, ни один политический принцип не проведен в жизнь, многие прогрессивные замыслы не получили своего логического завершения.
Вместе с тем нельзя не сказать и о том, что некоторые «небывалые» либеральные проекты Екатерины — проект создания «правового государства», разделения административной и судебной власти, обеспечения широкой гласности, непреследования за критику, уважения к человеческой личности и др. потому и остались лишь на бумаге, что значительно опередили свою эпоху. Притом опередили настолько, что, как это ни поразительно, лишь сегодня, спустя двести лет с момента своего появления на свет, оказались близки к реальному осуществлению.
Известно, что в Европе либерализм был направлен против абсолютизма и феодальной регламентации. В России второй половины ХVIII века этого не было.
В этот исторический период заявил о своем существовании только другой вид либерально-консервативного политического сознания — либерально-конституционный.
Его представители и носители — высшее дворянство, которое сумело в той или иной степени осознать опасность для господствующего класса приближающегося кризиса феодально-крепостнического строя и выдвинуло программу реформ. Поэтому с полным основанием можно сказать, что этот тип политического сознания был ещё и реформаторским по своей тактике.
Вместе с тем по своей сути их программы были направлены на укрепление экономических позиций дворянства и повышение его роли в управлении страной.
Исторической основой, породившей дворянско-либеральные проекты, было: во-первых, усиление самостоятельности государства и возглавлявшего его монарха по отношению к господствующему классу; а, во-вторых, наличие западноевропейского опыта и политических теорий.
Политическое сознание данной социальной группы, находясь под влиянием официальной идеологии, было, тем не менее, достаточно самостоятельным, независимым, способным к выработке ясного политического идеала четкой политической программы.
Значительное место в политическом сознании, в воззрениях дворянских либералов занимали конституционные идеи. Они явились ярким показателем развитости политического сознания этой части дворян.
Большую роль в развитии конституционных идей сыграли А.П. Безбородко. Н.И. Панин, А.Р. и С.Р. Воронцовы, Н.П. Румянцев.
Граф Н.И. Панин (1718-1783) в 1762 году представил проект манифеста об учреждении Императорского Совета, который представлялся ему как «верховное место законодания, из которого, яко от единаго государя и из единаго места, истекать будет собственное монаршее изволение» (Цит. по: Очерки русской истории Е.И. Вишнякова и В.И. Пичета. — М., 1908. — С. 171). Без ведома и санкции Императорского Совета не должен был издаваться ни один акт монарха. Совет уравновешивался сенатом, который мог возразить против решения монарха, согласованного с советом, если такое решение «утесняло» существующие законы или «благосостояния народа». Манифест был подписан императрицей 28 декабря 1762 года, но не введен в действие.
Позже Н.И. Панин разработал другой проект конституции, в котором хотел «ограничить самовластие твердыми аристократическими институтами». Введение конституции Н.И. Панина начиналось словами: «Верховная власть вверяется государю для единого блага их подданных». А основу политической свободы для него составляют «вольность и собственность». «Панин, — пишет М.А. Фонвизин, — предлагал основать политическую свободу сначала для одного дворянства, в учреждении Верховного Сената которого часть несменяемых членов назначалась бы от короны, а большинство состояло бы из избранных дворянством из своего сословия лиц» (Фонвизин М.А. Сочинения и письма. — Иркутск. 1980. — Т.2. — С. 271). По проекту Н.И. Панина император был бы облечен властью исполнительной с правом утверждать принятые Сенатом законы, обнародовать их.
Ниже Сената предполагалось учредить в «иерархической последовательности» дворянские собрания, губернские и уездные, которым «предоставлялось бы совещаться в общественных интересах и местных нуждах, представлять от них сенату и предлагать ему новые законы». Важная роль отводилась губернским собраниям, где избирались сенаторы и чиновники местной администрации.
С симпатией к конституционной монархии относилась также участница дворцового переворота 1762 года, глава Петербургской и Российской академий Е.Р. Дашкова (1743-1810). Об этом свидетельствует ее рассказ о беседе с Д. Дидро в 1770 году. «Если бы самодержец, разбивая несколько звеньев связывающих крестьянина с помещиком, одновременно разбил бы звенья, приковывающие помещиков к воле самодержавных государей, я с радостью и хотя бы своею кровью подписалась под этой мерой» (Дашкова Е.Р. Литературные сочинения. — М., 1990. — С. 118).
Ряд конституционных идей высказал князь Александр Андреевич Безбородко (1747-1799). В записке «О потребности империи Российской» он призывал императора к уважению созданных законов и предлагал возвысить Сенат. А.П. Безбородко видел Сенат под председательством императора и хотел, чтобы через сенатские «департаменты были охвачены все управления, в том числе суд и надзор» (Цит. по: Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты первой половины XIX в. — М., 1981. — С. 30). Автор записки не покушался на основы существующего строя и считал, что Россия может быть только самодержавным государством.
А.А. Безбородко планировал преобразование аппарата верховного управления, создание законосовещательного сословного представительства. Особенно важно, что А.А. Безбородко предложил ввести в состав Сената депутатов не только от дворянства, но и от всех сословий. В предложенном варианте верховная власть в большей степени, чем прежде должна была в своей деятельности сталкиваться с гласно выраженными требованиями всех сословий. Конечно, это было отнюдь не представительство в буржуазном смысле этого слова, но все же оно означало определенный шаг вперед по сравнению с существующей в России организацией правительственной власти.
Особое значение имело стремление А.А. Безбородко реформировать государственные учреждения и обеспечить безопасность личности и собственности большинству подданных русского самодержавия. В России, утверждал А.А. Безбородко, насчитывается три сословия — дворянство, мещанство и крестьянство, Первые два имеют свои законы — Жалованная грамота 1785 г., а у третьего сословия тоже должны быть свои законы. При этом крепостное право остается, но регламентируются крестьянские повинности и крестьянам гарантируется неприкосновенность движимого имущества.
Сходные идеи высказывал А.Р. Воронцов (1741-1805), разработавший проект реорганизации Сената. По его мнению, Сенат должен осуществлять функции власти посредствующей между государем и народом. Как одно из существенных он отмечает право Сената разрешать налоги, право выезда из страны; считает необходимым запретить конфискацию у крестьянина его инвентаря. Вышеизложенное позволяет сказать, что А.Р. Воронцов, находясь под влиянием законодательства западных стран, стремился к созданию правительства, деятельность которого основана на правлении закона. А.Р. Воронцов, как и другие представители дворянской элиты, был убежден, что государство должно существовать для благосостояния и процветания граждан.
Выдвигавшиеся дворянскими либералами проекты были призваны достроить до верху систему дворянского самоуправления и тем самым ограничить относительную самостоятельность монарха по отношению к дворянству. К выработке политических решение предполагалось привлекать другие сословия российского общества, но осуществление основных функций феодального государства, сохранялось в руках бюрократического аппарата, возглавлявшегося императором. В проектах не содержалось каких-либо предпосылок для изменения классовой сущности государства — оно оставалось феодальным.
Главным для дворянских либералов было изъятие из компетенции самодержавной власти права изменять основные и незыблемые законы дворянского господства и организация повседневной работы монарха таким образом, чтобы верхи бюрократии могли оказывать непосредственное влияние на управление страной или даже осуществлять определенный контроль над деятельностью самодержца.
Это был весьма своеобразный, умеренный конституционализм высшего дворянства. Его консерватизм заключался в стремлении закрепить преобладание дворянства над государственной властью и ввести некоторое формальное ограничение самодержавной власти, но, не пытаясь ослабить по существу эту свою опору.
Таким образом, перед нами предстает либерально-консервативный тип политического сознания, который, в конечном счете, с помощью конституционно-реформаторских методов пытался обеспечить эффективность функционирования и развития политической системы с целью упрочения политической власти дворянства.
Другой разновидностью либерального политического сознания в России во второй половине ХVIII века было либерально-демократическое течение. Оно возникло на базе формирующегося нового социального слоя в структуре российского общества, который включал выходцев из разных сословий, — купечества, мещанства, мелких чиновников. Юридически эта часть населения не была оформлена. Для всех ее представителей общим было то, что они в основном занимались умственным трудом.
Появление нового социального слоя отразилось и на политическом сознании. Именно во второй половине ХVIII века в России начинает складываться сознание типа «анти-», основанное на антифеодальной идеологии Просвещения. В нем нашло свои истоки буржуазное политическое сознание.
Особенности антифеодального политического сознания в России второй половины ХVIII века вытекали из уровня социально-экономического развития страны. С одной стороны, в это время российское купечество было тесно связано с феодальным строем и не сложилось ещё в класс буржуазии. Поэтому оно не было ещё способно стать носителем передовых идей. С другой стороны, в российском обществе появились свои «просветители». Среди тех, кто формировал в России новый тип политического сознания, были: С.Е. Десницкий, Я.П. Козельский, Н.Г. Курганов, Н.И. Новиков, А.Я. Поленов, И.А. Третьяков, Д.И. Фонвизин.
Общими усилиями они поставили вопрос о судьбах русского крестьянства и обнажили вопиющие злоупотребления помещиков-крепостников; показали вред крепостного права развитию сельского хозяйства и промышленности; обосновали необходимость отмены крепостного права; выступили за ограничение законом абсолютной власти монарха и даже за необходимость изменения существующего в России строя; некоторые подвергли сомнению теорию просвещенного абсолютизма.
Они предлагали мирный путь преобразований российского общества — через просвещённое общественное мнение, которое заставит абсолютистское государство провести соответствующие реформы. Это позволяет отметить такую особенность либерально-демократического политического сознания, как «умеренность». Практически предложения всех отечественных просветителей ХVIII века были весьма умеренны: предлагалось лишь в законодательном порядке урегулировать отношения в обществе.
Вместе с тем большинство из них отрицали договорную теорию происхождения государства. Так, П.С. Батурин считал, что начальной формой государства повсеместно были республики. Сменившие их монархии основывались не на соглашении, а на силе руки (Избранные произведения русских мыслителей второй половины ХVIII в. — М., 1952. — Т. 2. — С. 474).
А.Я. Поленов. (1738-1816), возражая сторонникам теории, выводившим рабство, так же как и государство, из договора между людьми, писал: «… чтоб люди сами от себя добровольно на то согласились и подвергнули бы себя столь жестокому жребию, даже поверить не можно…» (Там же. — С. 11).
С.Е. Десницкий считал источником появления государства превосходство в физической силе, уме и богатстве (Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей второй половины ХVIII века. — С.165-170).
Русские либеральные демократы второй весьма критично относились к существовавшему общественному и государственному строю в России, а также к его теоретической основе — «просвещенному абсолютизму».
Так, Я.П. Козельский доказывал, что в истории вообще не было ни одного просвещённого монарха. Н.И. Новиков критиковал беззаконие и произвол, существовавшие в России, где якобы правит просвещенный монарх. Д.И. Фонвизин считал, что в России «народ, пресмыкается во мраке глубочайшего невежества, носит безгласно бремя жестокого рабства»; верховное правление здесь «бездушная машина, движимая произволом государя»; государство приводится в движение «вседневными и часто друг другу противоречащими указами», но не имеет «никакого твердого законоположения»; дворянство «придается всякому подлецу, ограбившему отечество». Господство временщиков приводит к тому, что «злоупотребление самовластия восходит до невероятности», происходит общее развращение. «Кто может — грабит, кто не может — крадёт», «правосудие превратилось в торжище» (Фонвизин Д.И. Собр. соч. — Т. 2. — С. 256-264). С.Е. Десницкий имел мнение, что жизнь развивается по своим законам, а возможности воздействия со стороны монарха на общественные процессы весьма ограничены.
Демократизм просветителей второй состоял и в том, что они подвергли резкой критике крепостничество и выдвинули против него ряд нравственных, экономических и юридических возражений.
Н.И. Новиков писал, что помещик со своими крепостными «не только что не говорит ни слова, но и не удостаивает их наклонения своей головы», так как думает, что он «господин, они мои рабы, они для того сотворены, чтобы, претерпевая всякие нужды, и день и ночь работать и исполнять мою волю исправным платежом оброка» (Избранные произведения русских мыслителей второй половины ХVIII века. — Т. 2. — С. 149).
Я.П. Козельский — выдвигает не только нравственные доводы, но критикует крепостничество и с точки зрения экономической: «Крестьянин же чувственный человек, и он разумеет и вперёд знает, что все, что бы ни было у него, то говорят, что не его, а помещиково… он в сем насилии принужден и к себе недоброхотствовать… Лучше, кажется, по человеколюбию стараться возбуждать народ к работе вольной и не томной, то он больший урок вырабатывать будет и не устанет, ежели одною неволею и удручением рабства…» (Там же. — Т.1. — С. 656).
А.Я. Поленов — решительно доказывал экономическую несостоятельность крепостного права. Он писал: «Но, как известно, что земледельцы суть душа обществу. Следовательно, когда в изнурении пребывает душа общества, тогда и самое общество слабеет… то-есть разоряя крестьян, разоряются и все прочие в государстве» (Избранные произведения русских мыслителей второй половины ХVIII века. — Т. 2. — С. 51).
А.Я. Поленов заявлял также, что крепостное состояние противоречит естественному праву и ставил знак равенства между понятиями «раб» и «крепостное право».
Русские просветители доказывали возможность и необходимость немедленно приступить к ликвидации крепостной зависимости крестьянства.
Я.П. Козельский: «Многие люди беспрестанно говорят, что облегчение делать невыполированному народу в его трудностях предосудительно: и я думаю… что выполировать народ иначе нельзя, как чрез облегчение его трудностей» (Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. — С. 416). Сам Козельский попытался наметить контуры положительной программы преобразования общественного строя России: это — ликвидация роскоши и установление равенства в имуществах, уравнение имуществ; установление эгалитарного строя; «мне по истории и опытам кажется, что для целых обществ нет больше богатства, как в умеренности»; «мне кажется, что весьма неполезны великие различия состояний человеческих в обществах, а лучше им быть посредственными так, чтоб одни люди не могли презирать и утеснять других, а другие не имели б причины много раболепствовать» (Там же.-С. 424, 415).
Я.П. Поленов: в «исправлении крестьян» воспитание не может играть значительной роли, пока они остаются лишенными «соединенных с человечеством прав». Решающее значение имеет предоставление крестьянам «прав человечества». Лишь тогда они, «возвратив свои силы, вскоре переродятся» (Избранные произведения русских мыслителей второй половины ХУШ века. — Т. 2. — С. 15).
Просветители разработали ряд проектов реформ, призванных несколько улучшить положение русского крестьянства. Но в целом, их проекты весьма далеки от радикального решения крестьянского вопроса и находятся в противоречии с той глубокой критикой крепостного права, которую они сами дали.
Отвергая революционный путь борьбы против крепостничества, либеральные демократы не видели в тогдашней России силы, которая могла бы привести к немедленной ликвидации крепостного права. Не возлагая надежд на инициативу императора, они полагали, что необходимые реформы будут проведены правительством под давлением общественного мнения.
Глубокое недовольство общественным и государственным строем России приводило просветителей к моральному оправданию даже революционных действий. Так, Я.П. Козельский — сравнивает «великими обидами утесняемых от себя» людей со стремящейся найти выход и прегражденным плотиной потоком; замечает, что эти «к долговременному терпению принужденные люди по долгом притворстве, как только найдут случай, то тем больше истощат наружу свою досаду» (Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. — С. 395, 396). Д.И. Фонвизин писал, что если деспот забывает об общем благе, то «таковое положение долго устоять не может»; «при крайнем ожесточении сердец все частные интересы, раздробленные существом, деспотического правления, нечувствительно в одну точку соединяются. Вдруг все устремляются расторгнуть узы нестерпимого порабощения». «В таком гибельном положении нация, буде находит средства разорвать свои оковы тем же правом, каким на нее наложены, весьма умно делает, если разрывает» (Фонвизин Д.И. Собр. соч. — Т. 2. — С. 258-259).
Но надо отметить, что в то время, оправдывая с моральной точки зрения революционные действия, просветители одновременно считали их и нецелесообразными, и нежелательными. Они утверждали, что «революция означает гибель государства и установление господства анархии» (Там же. — С. 258). Поэтому путь к реорганизации общественного и государственного строя России просветители видели в реформах, проводимых сверху, а также в распространении просвещения. Они предполагали, что именно просвещенное общественное мнение заставит монарха пойти по пути осуществления коренных реформ.
С.Е. Десницкий составил свой конституционный проект, в котором обосновал необходимость для развития общества трёх властей, от которых «зависит все почти чиноположения и всё главное правление в государстве». Судебная и «наказательная» власть по проекту Десницкого организована таким образом, что может в какой-то мере сдерживать произвол монарха (Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. — С. 101). Конституционный строй предлагал и Д.И. Фонвизин.
Конституционные идеи просветителей не имели сословно-дворянской окраски: власть монарха просветители стремились ограничить в весьма значительной степени, в механизме государства выдвигали на первый план орган народного представительства. Хотя эти проекты предполагали установление в России конституционной монархии, но по тем временам, наверное, иного и нельзя было предложить.
Представители формирующегося в России «третьего сословия» во второй половине ХVIII века положили начало складыванию и развитию в российском обществе либерально-демократического типа политического сознания и активистской политической культуры.
Они, как и все либералы, выступили с критикой самодержавного строя и приветствовали демократические формы правления. Однако они не выработали программы радикальных политических реформ, опасались открыто и последовательно выступить против самодержавия в защиту республиканского правления.
Подобно большинству дворянства, представителям разночинного слоя были присуши утопические надежды на благодетельные реформы сверху, на освободительную инициативу «просвещенной монархии», что вскоре привело к распространению всякого рода конституционных идей.
Как и либерально настроенные дворяне, представители мещанского и купеческого сословий не были сторонниками широкого народного представительства, не помышляли ни о каком участии народных масс в органах власти. Хотя одновременно они говорили о власти народа. Но под такой властью понимали, прежде всего, власть иного слоя, видимо, нарождающейся буржуазии.
Демократизм носителей этого типа политического сознания нашел отражение в решении целого ряда вопросов, поставленных всем ходом политического и экономического развития страны. Ряд прогрессивных демократических идей был высказан ими по вопросам судебной власти. Это — публичный характер судопроизводства, введение института адвокатуры, равенство граждан перед законом. В основе своей это были идеи буржуазных преобразований, идущие в разрез с феодально-крепостническими порядками в этой области.
Мнение носителей либерально-демократического типа политического сознания по проблемам человека, сословного неравенства во многом близки радикально-демократическому типу политического сознания, хотя и не столь революционны. И те, и другие, руководствуясь теорией «естественного права», признавали людей равными в свободными от природы, а свойственные феодальному строю сословное неравенство и сословные привилегии считали противоестественными. Однако для радикально настроенного дворянства было характерно более решительное и последовательное отстаивание политической свободы, равенства граждан, более открыто звучало требование уничтожения крепостного права. Важным было уже то, что и либеральные демократы отстаивали идеи внесословной ценности человека, придавая большое значение развитию правосознания, уделяя повышенное внимание проблемам собственности, подчеркивая необходимость деятельного начала в человеке и обществе. В целом они отражали интересы большинства слоев российского общества.
Таким образом, во второй половине ХVIII века исторические условия развития привели к формированию в России политического сознания либерального типа. Оно было сложным как по социальной, так и по собственно политической структуре, и включало несколько течений в диапазоне от консервативного до радикального, от монархического до республиканского.
Основное значение либерального политического сознания — это проработка проблемы осуществления свободы личности, которая в России является актуальной и в настоящее время.
Автор: Калашникова С.М.