История русских немцев Воронежской области изучена мало. Объяснить это можно их малочисленностью в данном регионе, ведь до конца XIX в. на территории Воронежской губернии существовала лишь одна колония — Рибенсдорф. К истории данного поселения обращались в основном в дореволюционный период. В 1860-е гг. историю колонии затрагивали краеведы Н. Второв и Г.М. Веселовский [1; 2]. Наиболее подробно история Рибенсдорфа была рассмотрена на рубеже Х1Х-ХХ вв. членом воронежского статистического комитета М. Быловым и антропологом Б. Адлером [3; 4]. На современном этапе изучение истории колонии ограничивается рядом работ публицистического характера [5; 6].
Между тем данная колония является по-своему уникальным явлением, ведь на протяжении ста лет она существовала совершенно изолированно от других немецких поселений, будучи полностью окруженной российским населением. Несмотря на это, она смогла во многом сохранить своеобразие национальной культуры.
Рибенсдорф. Изображение XIX века
Появление немецкого поселения на территории Воронежского края связано с иностранной колонизацией в России в эпоху Екатерины II. Стремясь заселить пустующие земли государства, императрица подписала 4 декабря 1762 г. манифест о вызове колонистов. Он был предельно краток по содержанию и носил исключительно декларативный характер. Русское правительство явно переоценило притягательную силу России для разоренных и голодных жителей ряда европейских государств [7]. Отсутствие положительного отклика на манифест 4 декабря 1762 г. заставило власти выработать новый документ, ставший юридической основой для иностранной колонизации в России. Таким документом стал манифест 22 июля 1763 г.
Документ содержал не имеющий в истории аналогов перечень льгот будущим поселенцам. Манифест обещал переселенцам свободу в выборе места поселения, право «свободного оправления веры», право самоуправления, освобождение от воинской повинности. Помимо этого колонисты получали освобождение от всех податей в казну на срок в 30 лет, на обустройство на новом месте правительство обещало выделить беспроцентную ссуду, которая подлежала возврату через 10 лет после поселения. Для выполнения задач манифеста была создана «Канцелярия опекунства иностранных при Сенате» [8].
В заключение манифеста прилагался реестр свободных земель, на которых предлагалось селиться колонистам, в котором были перечислены земли Астраханской, Оренбургской, Саратовской, Тобольской губерний. Сообщалось и о свободных землях Воронежского края «по речкам Журавке, Гер-кулу, Битке, Осколу в пределах Валуйского уезда» [7].
Манифест привлек в Россию в основном жителей германских княжеств. К эмиграции их побуждали социально-экономические причины. В Европе только что закончилась Семилетняя война, и по дорогам бродили тысячи солдат, потерявших службу, ремесленников, разорившихся в ходе войны. Именно социально-экономическая обстановка в Европе стала причиной появления в России десятков тысяч мигрантов, большую часть среди которых составляли немцы.
Лютеранская кирха (Немецкая церковь) в Воронеже
По прибытии в Россию большинство колонистов власти убеждали отправиться на Волгу. Именно этот регион к 1764 г. правительство решило сделать основным направлением колонизации. Однако часть колонистов все же была отправлена в другие регионы страны. Среди подобного рода небольших групп колонистов оказалось и 60 семей, которых в августе 1765 г. было приказано по первому снегу, через Москву, Тулу и Воронеж, отправить в Острогожскую провинцию [4]. Данная провинция в 1765 г. была передана из Воронежской губернии только что созданной Слободской Украинской губернии. Непосредственно в Воронежской губернии так же были найдены земли для поселения 90 семей немцев-колонистов. Колонию было решено устроить «по обоюдному согласию на реке Хопре Борисоглебского уезда» [9]. Земли были переданы в ведение канцелярии опекунства. Однако в период первой волны колонизации 1767-1770 гг. колония в этих землях так и не была основана.
Колонисты, отправленные в Острогожскую провинцию, прибыли туда не ранее февраля 1766 г. [10]. Еще до их появления власти Слободской Украины обязаны были «по Острогожскому и Харьковскому уездам в крайней скорости учинить справку в каких местах сколько имеется порожних земель со всякими угодьями где бы можно было означенным колонистам поселение иметь». Однако коренные жители заявили, что они «таких удобных земель не знают» [4]. Быть может, в Острогожском уезде так и не появилось бы немецкой колонии, но вопросом размещения колонистов заинтересовался крупный помещик, активный сторонник создания Слободской Украины С.И. Тевяшов. Именно он в январе 1766 г. сообщил в Санкт-Петербург о проблемах по размещению колонистов в губернии. С.И. Тевяшов «все поиски по приисканию удобного для колонистов земельного участка взял на себя» [11]. Место для поселения было найдено в 7 верстах от Острогожска по обе стороны реки Тихая Сосна.
По вопросу о происхождении немецких колонистов существует две точки зрения. Самуил Гмелин, посетивший колонию через три года после ее основания, указал, что колонисты «по большей части суть родом Виртембергцы, по них большее число составляют пфальцские уроженцы; находится так же среди них несколько человек из римской империи, из Пруссии и Лифляндии и один швед трубочник» [12].
Другую точку зрения представляет Б. Адлер. По его сведениям, большей частью колонисты были выходцами из графства Равенсбург (Баден), из деревушки Зульцефельд. Пастор этой деревни прислал исследователю список имен лиц, выселившихся в Россию. Этот список, по утверждению Б. Адлера, совпал со списками заимствованными из рукописей рибенсдорфских пасторов [3].
По всей видимости, оба исследователя говорили об одной и той же территории. Баден и Вюртемберг являются соседними землями Германии. Во времена С. Гмелина (1769) это селение относилось к Вюртембергу, а во времена Б. Адлера (1904) — к Бадену.
Вопрос о количестве переселенцев также не находит единого ответа. С. Гмелин в 1769 г. нашел к колонии 72 семьи общей численностью 330 человек [12].
Г.М. Веселовский и М.Н. Былов, говоря о начальном количестве поселенцев, приводят именно эти цифры [2; 11]. Б. Адлер и А. Клаус указывают что, семей первоначально было 65. Причем Адлер говорит о 54 семьях из Зульцефельда в количестве 209 человек и об 11 семьях, присоединившихся по дороге [3; 13]. По данным канцелярии опекунства, кормовые деньги получало «263 персоны обоего полу» [10]. Мы считаем верной точку зрения Б. Адлера и А. Клауса, ее подтверждает количество земельных наделов, дарованных в общественную неделимую собственность колонистам при основании колонии. Таких наделов в поселении, по данным Ф. Щербины, и в конце XIX в. было 65 [14]. То, что за три года количество колонистов резко возросло, объясняется тем, что до 1770 г. колония снабжалась кормовыми деньгами и продовольствием, что делало ее привлекательным местом для новых поселенцев.
С февраля 1766 г. канцелярия опекунства занялась выполнением п. 4 манифеста 22 июля 1763 г. — обустройством новой колонии. С февраля 1766 г. по февраль 1767 г. на эти цели было выделено 14 921 руб. [10]. Правда этих денег колонисты так и не увидели: строительные материалы, сельхозинвентарь и пр. канцелярия опекунства закупала самостоятельно.
Начиная с 18 февраля 1766 г., «выборным от колонии прибывшим на поселение в Острогожскую провинцию» выдавались кормовые деньги: от 104 до 98 руб. на неделю [10]. Размер выплаты зависел от количества поселенцев. Эти средства колонисты должны были получать до осени 1766 г., т. е. до первого урожая. Канцелярией было закуплено 49 вюртембергских и 28 бранденбургских плугов, а также зерновые для посева. Но сделано это было лишь в июле 1766 г. Это привело к тому, что в течение следующего года колонисты не занимались земледелием и сидели на государственном довольствии. В результате только на пропитание колонистов к сентябрю 1767 г. канцелярия истратила более 8000 руб. [10].
С весны 1766 г. началась подготовка к строительству колонии. С марта канцелярия оплачивает поставки древесины, глины. Однако сами строительные работы начались лишь в июле 1766 г., их вели рабочие слободы Урыв [10].
Строительные работы продолжались и в 1767-1768 гг. Параллельно канцелярия закупала скот для колонии, а также занималась снабжением продовольствием. С осени 1767 г. выдача кормовых денег колонистам была прекращена, но взамен была введена система выдачи продуктов на месяц «по наличию семей на лицо». Каждый раз выдавалось различное количество продовольствия на сумму от 200 до 400 руб. Неизменно выдавался «гарнец муки и два фунта соли», а также яйца, хлеб, патока, молоко и т. д. Выдача продовольствия свидетельствует о том, что колония в 1767-1769 гг. по-прежнему не могла обеспечивать себя самостоятельно.
Осложняло положение то, что многие колонисты не являлись земледельцами. С. Гмелин нашел среди них 4 сапожника, 3 ткача, 2 портных, 1 бочкаря, 1 мельника, 1 шляпника, 1 трубочника, 1 хлебника [12]. Найти рынок сбыта в провинции, где население жило натуральным хозяйством, они не могли, но пока раздавалось «бесплатное» продовольствие — оставались в колонии. Это приводило к быстрому возрастанию долга. Уже к апрелю 1768 г. 15 тыс., выделенные в начале основания, были истрачены. Канцелярия опекунства выделила на обустройство колонии еще 8000 руб., а к сентябрю 1769 г. еще 3000 руб. К началу 1770 г. общая сумма затрат составила 26181 руб. [10]. Для небольшой колонии подобная сумма была астрономической, ведь по манифесту 22 июля 1763 г. она подлежала возврату через десять лет после основания колонии.
Построенная в 1766-1768 гг. колония получила название Рибенсдорф. Как указывает Б. Адлер [3], такое название поселения происходит от слова «рыба» или «рыбное», так как река Сосна славилась в старину своими рыбными богатствами. Однако возможно немцы дали название свое колонии просто по названию ближайшего города. По свидетельству С. Гмелина, Острогожск и в 1768 г. называли «Рыбны» [12].
С виду колония того времени была похожа на чисто немецкую деревню и вовсе не напоминала русского селения. Она состояла из двух улиц и включала «большую улицу вдоль и другую поперек, посреди них пасторский дом. Посреди колонии стоит одна деревянная кирка. Дома были построены в некотором друг от друга расстоянии, что составляет хороший проспект и правильную симметрию. Все дома отчасти деревянные, отчасти фаферковые, крыши покрыты черепицей или дранью, окна большие и светлые» [15].
Основой экономики немецких колоний России стало сельское хозяйство, в котором доминировало земледелие. Одним из факторов успешного развития являлось решение вечной проблемы крестьян — наличие земли. Семьи колонистов Рибенсдорфа получили 3420 десятин удобной и 800 десятин неудобной земли [13].
Сельскохозяйственная деятельность колонистов в первые десятилетия в значительной мере определялась канцелярией опекунства. Последняя, учитывая неустойчивость урожаев зерновых культур в зоне рискованного земледелия, большое внимание уделяла разведению технических культур в немецких колониях [7]. В 1770-е гг. канцелярия попыталась развивать в колониях выращивание тутовых деревьев для получения шелковицы. Тутовое дерево выращивали и колонисты Рибенсдорфа. Однако климат для этой культуры оказался чрезвычайно суровым и, как и в Поволжье, разведение тутового дерева не получило здесь развития [3].
Гораздо более удачным оказался опыт выращивания другой технической культуры -табака. Его разведению канцелярия опекунства уделяла особое внимание. Выращенный в Рибенсдорфе табак колонисты развозили для продажи по Харьковскому и Воронежскому наместничествам и отвозили в Москву [11]. Помимо табака колонисты Рибенсдорфа занялись также разведением огородных культур. Как свидетельствуют донесения Острогожского уездного суда в 1782 г.: «В город Острогожск, в базарные дни колонисты привозят довольно земляных яблок, белой и красной капусты, сельдерей и других кореньев, а женщины-колонистки делают изрядное масло и сыр похожий на голландский» [11].
Непосредственно хлебопашество играло у колонистов небольшое значение. Но обработка земли шла у них гораздо лучше, чем «у туземных малороссов». Вместо волов колонисты запрягали в плуг по три лошади в ряд, для обработки земли использовали виртем-бергские и бранденбургские плуги [11].
Приведенное выше описание хозяйственной деятельности колонистов позволяет говорить о достаточно благоприятном развитии колонистских хозяйств. Однако следует отметить и факты, которые заставляют говорить о том, жизнь населения колонии была не столь безоблачной. По данным 1779 г. население Рибенсдорфа оставляло 144 души мужского пола [17], т. е. население колонии с 1769 г. значительно сократилось. Связано это было с тем, что в данный период канцелярия уже не снабжает колонию продовольствием и деньгами. Более того, истек десятилетний срок ссуды и перед колонистами встал вопрос о возвращении долга в 26 тыс. руб. В счет его погашения решено было взыскивать по три рубля с каждого мужчины в возрасте от 16 до 60 лет, что было гораздо больше податей и повинностей, взыскиваемых с государственных крестьян [8]. Ремесленники, прежде обитавшие в поселении, покинули его и устремились в города, что не облегчило участи оставшихся, так как долги умерших и бежавших колонистов распределялись на всех оставшихся [7]. Кроме того, в 1782 г. Канцелярия опекунства иностранных при Сенате была упразднена. Колония была передана в управление директору экономии губернии. Если канцелярия, несмотря на все свои недостатки, довольно внимательно следила за жизнью колонистов, губернские власти предоставили колонию самой себе [13].
Большинство исследователей склонны считать период 1782-1796 гг. очень тяжелым в жизни немецких поселений в XVIII в. основанием для этого стали результаты обследования колоний 1796 г., показавшие их неудовлетворительное состояние. Так обследовавшие колонию Рибенсдорф представители комитета по иностранным колонистам, пришли к выводу, что «хотя поселенцы и выросли в количественном отношении (численность колонии выросла до 384 человек), но имея 12 десятин на душу мужского пола хлебопашество производят весьма малое… слобода сия остаётся дурно устроенною, дома колонистов малые, бедные и из хворосту построенные» [16].
Иную точку зрения представляет И.Р. Плеве, указавший на то, что статистические данные о площадях земли и количестве скота, не дают оснований говорить о разорении немецких колоний. Напротив, автор указывает на их динамичное развитие [7]. По-видимому, картина, создаваемая комитетом по делам иностранных колонистов, была во многом преднамеренно мрачной. Ведь речь шла о списании казенного долга с колоний, а для этого необходимо было показать, что данный долг колонии уплатить не в состоянии. Мы считаем возможным согласиться с мнением И.Р. Плеве, маловероятно, что с 1782 г. положение колонистов столь значительно ухудшилось.
Для единственной колонии Воронежского края, находившейся в ведении канцелярии опекунства в период 1766-1796 гг., были созданы необходимые условия для ее развития. Статьи манифеста 22 июля 1763 г. были выполнены в отношении колонистов Рибенсдорфа в практически полном объеме. В отличие от Поволжских поселений немцы Осто-гожской провинции не подвергались набегам кочевников и не были затронуты восстанием Е. Пугачева, и находились в более выгодном в экономическом отношении регионе. Все перечисленное привело к быстрому развитию колонии. Отрицательным фактором, влияющим на жизнь колонии, был громадный государственный долг, характерный для всех немецких поселений того времени.
Колония Рибенсдорф просуществовала 185 лет, вплоть до депортации немецкого населения с территории Воронежской области в октябре 1941 г. Однако детальная история колонии XIX-XX вв. — уже предмет отдельного исследования.
Источники:
1. Второв Н. // Воронежская беседа на 1861 год. СПб., 1861. С. 246-271.
2. Веселовский Г. М. Город Острогожск и его уезд. Воронеж, 1867.
3. Адлер Б. Ф. // Русский Антропологический журнал. 1904. № 3-4. С. 67-93.
4. Воронежские губернские ведомости. 1862. № 30. С. 328-329.
5. ПолеМ., Штейнберг М. // Воронежский
курьер. 1991. 27 сент.
6. Фирсов Б.А. // Воронежский курьер. 1999. № 51. 29 мая.
7. Плеве И.Р. Немецкие колонии на Волге во второй половине XVIII века. М., 1997.
8. Дитц Я.Е. История поволжских немцев-колонистов. М., 2000.
9. Российский Государственный архив Древних Актов. Ф. 283. Оп. 1. Д. 67.
10. РГАДА. Ф. 283. Оп. 1. Д. 140.
11. Былое М. // Памятная книжка Воронежской губернии за 1894 год. Воронеж, 1894. С. 111-126.
12. Гмелин С. Путешествие по России для исследования трех царств естества. СПб., 1771. Т. 1.
13. Клаус А. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. СПб., 1869. Вып. 1.
14. Щербина Ф. Крестьянское хозяйство по Острогожскому уезду. Воронеж, 1887.
15. Государственный архив Воронежской области. Ф. И. 14. Оп. 1. Д. 20.
16. Малиновский Л.В. Социально-экономическая
жизнь немецкой колонистской деревни в южной России 1762-1917 гг.: дис. … д-ра
истор. наук. Л., 1986.
17. РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 654.
Полнее ст. С.Н. Коротун см. на: КиберЛенинка