Непосредственно существуя как природное тело, человек подчиняется законам существования и развития конечных, преходящих тел. Вместе с тем, законы развития и потребности тела не полностью, неоднозначно воздействуют на бытие человека.
Можно сказать, что особенность человеческого существования состоит в возникновении специфической, уникальной для живой природы, «нежесткой» и неуниверсальной детерминации бытия человека со стороны его тела. Нежесткость проявляется в таких, например, фактах, как способность человека регулировать, контролировать свои фундаментальные потребности, удовлетворяя их не в простом соответствии с повелениями природы, а в пределах и формах, определяемых обществом, историей, собственной волей и самосознанием индивида. Неуниверсальность же состоит в том, что многие действия человека, которые могли бы определяться (и иногда определяются) своего рода эгоизмом телесных потребностей, очень часто регулируются другими мотивами — духовно-нравственными, социальными. Наиболее ярко это проявляется в жертвенных поступках, но не только в них.
Существование человека — не внеприродное, но и не только природно-телесное. Специфика его состоит в соединении — пересечении, взаимодействии — трех относительно разных бытийственных измерений.
Реально существует отдельный человек, прежде всего, как данная мыслящая и чувствующая «вещь» (тело). Это первое измерение человеческого существования. Но одновременно человек существует как индивидуальная особь, принадлежащая к виду Homo sapiens и взятая на данном витке его развития, эволюции мира. Sum — второе измерение бытия человека. Человек существует и как социально-историческое существо (третье измерение его существования). Все три измерения человеческого существования, взятые в единстве, — исходные характеристики бытия человека.
Бытие индивида преходяще, но, поскольку жизнь его связана с жизнью рода, то для каждого из индивидов, живущих на Земле, есть место на едином гигантском «генеалогическом древе» человечества, идущем от самых первых человеческих существ, а через них — от животных предков человека и т.д. Каждое преходящее существование включено, таким образом, в необозримую историческую цепь человеческого бытия и цепь бытия природы, в эволюцию социального мира и образует одно из звеньев социально-исторического бытия.
Человеческое бытие — реальность, объективная по отношению к сознанию отдельных людей и поколений. Люди существуют до, вне и независимо от сознания каждого отдельного человека. Но бытие людей отнюдь не абсолютно от сознания, от духа, ибо является комплексным и уникальным единством природного, вещественного и духовного, индивидуального и родового, личностного и общественного. Каждый из нас — реальность для самого себя. Мы существуем, а вместе с нами реально существует наше сознание.
Каково же место и значение бытия человека в целостном единстве бытия? Это очень важный и актуальный вопрос. Было немало философских идей и концепций, общий смысл которых: человек — не более чем песчинка в необозримом мире. Даже бытие человеческого рода рассматривалось лишь как «краткий» эпизод в безграничной длительности мира. Но сегодня все энергичнее актуализируются другие идеи (их выражают не только философы): миллионы лет, столетия и даже десятилетия жизнь человека и человечества — важные «мгновения», ибо они включены в уникальный «человеческий эксперимент». Люди не просто существуют в мире, но способны особенно мощно (в том числе и пагубно) влиять на мир и на самих себя. Но они же способны познавать собственное бытие и бытие как таковое, испытывать тревогу за «судьбу бытия». Поэтому человек может и должен осознавать всю противоречивую роль в единой системе бытия и исполнять ее с величайшей осторожностью и ответственностью. Еще тревожнее стоит вопрос об ответственности каждого человека за судьбы человечества, за бытие человеческого рода и человеческой цивилизации, за планету Земля.
Поддерживая мнения многих исследователей о разработке общей теории активности, автор считает актуальным исследование активности в философском плане как категории, выявление ее историко-логического аспекта, определения объема и содержания понятия, выявления специфики активности на разных уровнях организации материи. С этой целью и обратимся к истории развития философской мысли, рассмотрим специфические особенности активности разных структурных уровней бытия. Хотя на каждом уровне развития активности имеются свои специфические особенности, но везде активность выступает как характеристика самодвижения независимо от сложности и организации систем.
Под активностью понимается такое состояние самодвижущейся системы, когда за счет внутренних причин происходит нарушение первоначального состояния с выходом в новое качество, характеризующееся повышенной организацией и совершенством. Активность всегда имеет место там, где есть развитие.
Анализ проблемы активности в историко-философском плане позволяет сделать некоторые выводы. На протяжении всей разработки проблемы активности, она исследуется, как и большинство философских категорий в двух планах: онтологическом и гносеологическом. Активность рассматривается как всеобщее свойство материи, связанное с развитием, и делается попытка определить ее объем и содержание как категории.
В античной философии основное внимание уделялось онтологическому аспекту. Философы стремились в основном ответить на вопрос: что является активным началом в мире? При этом под активностью понимали или сам акт действия, или источник последнего, т.е. воздействующую причину.
Начиная с Платона и Аристотеля, проблема активности решается в плане творческой силы сверхъестественного, божественного существа (или перводвигателя), который обуславливает движение всего существующего и за которым подлинная активность.
Позже Лейбниц пытается с позиций объективного идеализма развить учение об активной субстанции. Он наделяет монады деятельной силой, самодеятельностью, но в общей концепции активности признает ее сущностью бога.
Субъективный идеализм Беркли под активностью души (сознания) понимает ее стремление, деятельность, обусловленную желанием, «хотением». Здесь уже — обращение к внутренним побудительным мотивам деятельности с идеалистическим истолкованием.
Наиболее глубоко разрабатывают проблему активности разума представители классической философии. У Канта активность обнаруживается в способности разума к творческой деятельности. Субъект не просто воспринимает мир через ощущения и рассудочные понятия, а строит из них новое знание. В идее трансцендентального субъекта Канта смутно угадывается человеческое общество.
Опираясь на кантовские идеи о деятельной сущности субъекта, Фихте выражает активность через всеобщность человеческого «я». У него субъект полностью активен, его существование не мыслится без деятельности. (Для деятельности существуешь «ты»). Только активность «я» в состоянии «породить» все многообразие внешнего мира. Активность сознания, по Фихте, неотъемлема от практической деятельности субъекта. И это, несмотря на его идеализм, представляет собой определенную ценность.
Шеллинг пытается показать активность мирового духа, как состояние, обладающее хотением, побуждающим его к развитию. Активность природы он видит в ограничении вещей. Философия Гегеля явилась вершиной в решении проблемы активности разума. В его системе под активностью понимается самодвижение мирового духа к своему совершенству. Активность сознания неразрывна с деятельностью, но единственно активным и деятельным у Гегеля выступает мировой дух.
Таким образом, философский анализ активности свидетельствует о необходимости интенсивного исследования этой актуальной проблемы. Активность человека имеет большое значение для познания, преобразования социальной действительности.
Авторы: Востриков И.В., Лунина Т.В., Черниговских И.В.