Петровский период для Воронежского края имеет особое значение, несмотря на относительную краткость его активного развития. Но это не просто чуть более 500 дней, когда Пётр Великий пребывал с перерывами в Воронеже (который тогда де-факто стал столицей России), или полтора десятка лет интенсивного строительства военного флота и связанной с ним инфраструктуры. Петровский период в Воронежской истории мы подразделим на основную (разгонную) динамику и постпетровскую инерцию, которая имеет глубокие культурные, экономические, социальные, творческие и все иные составляющие.
Словосочетание «разгонная динамика» не очень привычно для культурных процессов, и больше свойственно, скажем, ракетостроению. Однако такой термин весьма точно описывает ситуацию в Воронежском крае конца XVII — начала XVIII века, когда молодой самодержец стал энергично воплощать в жизнь свой план постройки военного флота.
Пётр I в Воронеже
По историческим меркам, как мы уже сказали выше, активный петровский период был совсем коротким, но он вобрал в себя столько инноваций, энергии, силы, харизмы, что продолжал источать из себя мощные флюиды духа и духовной мотивации целые столетия. Проще говоря, символическое, смысловое, историческое, культурное значение петровского периода не исчерпано и поныне, и, скорее всего, будет продолжаться ещё многие века.
Для современников Петра I, задействованных в строительстве флота, верфей, жилых зданий, оборонных сооружений, мануфактур жизнь не казалась лёгкой. Часть местных жителей и рекрутированных на стройку крестьян, предпочитали сбегать от трудностей и невыносимых условий труда, бросая имущество, лошадей, подводы — всё, что у них было. Этих людей («нетчиков») было много, они уходили в леса, жили разбоем и охотой, считали Петра антихристом. Это мнение поддерживали и многие лица духовного звания — православные и староверы, представители различных сект и религиозных меньшинств.
Огромное недовольство у крестьян, служивых людей, бояр вызывали иностранцы и новая заморская культура, привносимая Петром в повседневную жизнь. Традиционная одежда, бороды, жизненный уклад, язык, обычаи, привычки — всё это подлежало замене на новые образцы поведения и общения, визуальной культуры, ношения париков, служения и построения карьеры на госслужбе, обязательности получения образования и т.д. Да и сам Пётр был ярким представителем новой культуры самодержавия, самоличного ведения дел, работы руками, что было не принято для царствующих особ.
Столь резкое столкновение культур традиционного русского уклада и привнесённой западноевропейской цивилизацией порождало сильное «искрение и брожение» в умах общества. Неприятие заимствованных культурных, бытовых и социальных инноваций было весьма велико. Использование вычурной западной одежды, элементов этикета, курение табака, ассамблей с обильными возлияниями, западный вектор на протестантизм и снижение влияния православной церкви — всё это усиливало явное и скрытое сопротивление Петру, его реформам и инновациям.
В этот необычайно напряжённый и сложный период молодого царя-реформатора всецело поддержал Митрофан, епископ Воронежский и Елецкий, пользовавшийся большим авторитетом в духовных и светских кругах. Как человек дальновидный и умный, Митрофан увидел большую перспективу для России в действиях царя, оценил его кипучую энергию и патриотизм. Да, у самодержца были свои недостатки, но это не главное — считал Митрофан. Главное состояло в том, что радикальная модернизация страны не могла осуществляться мягко и безболезненно, без надрыва и жестокости. Слишком много времени было упущено в формировании современных культурных и образовательных институтов (в стране не было ни одного театра, научного учреждения, университета, музея, газеты и проч.), отсутствовала современная армия, система управления государством, предпринимательство.
Приближённые Петра, иностранные мастера, проживавшие в Воронеже, часть дворянства и простых людей поддерживали начинания царя, поскольку у них перед глазами был личный пример самодержца, который сам работал плотником на верфях, общался с рабочим людом, не гнушался обучению кузнечному и литейному делу — был со своим народом. Кроме того, окружающие видели, что Пётр работает на благо России и его детища — корабли, вызывали гордость у строителей новой жизни. Эти два фактора (личный пример и совместная работа с другими кораблестроителями) сыграли определяющую роль при адаптации воронежцев и россиян к новой культуре (управленческой, производственной, визуальной, военной, языковой, правовой). Столкновение культур традиционного и западного типа не переросло в открытый конфликт с дворцовым переворотом или гражданской войной, а трансформировалось в относительно мягкую форму усвоения.
В Воронеже вскоре после петровского периода — уже во времена Екатерины II (которая 4 декабря 1762 года подписала Манифест о вызове колонистов) местное население почти спокойно воспринимало мигрантов из Европы. В Воронеже долгое время существовала Немецкая слобода, немецкая колония Рибенсдорф, лютеранская церковь (которая в отреставрированном виде существует и поныне — см. фото ниже).
Немецкая (лютеранская) церковь в Воронеже. Современный вид
К сожалению, почти все петровские постройки в Воронеже утрачены — погибли в пожарах или просто пришли в негодность. Переименованы даже улицы Воронежа, названные в честь Петра: Большая Петровская стала улицей 20-летия Октября, а Петровская была сначала переименована в Университетскую, а позже — в улицу Феоктистова.
Адмиралтейская церковь. Воронеж. Наши дни
Однако большая работа по восстановлению памяти о петровском периоде уже начата городской и областной администрацией — восстановлены Адмиралтейская церковь, воспроизведён линкор «Гото Предестинация» с музеем на борту, реконструирована Петровская набережная, намечен ещё большой перечень архитектурно-строительных работ.
См. также: Формирование воронежской культуры в XVI веке
Роль церкви в становлении воронежской культуры
В.В. Галкин, д.э.н., проф.