Дмитрий Алексеевич Милютин по долгу службы был на Кавказе три раза: первый раз в 1839-1840 гг., молодым поручиком он состоял при штабе войск Кавказской линии и Черномории, второй раз в 1843-1845 гг. в чине подполковника являлся обер-квартирмейстером войск Кавказской линии и Черномории, наконец, в 1856-1860 гг., в чине генерал-майора – начальником Главного штаба Кавказской армии.
Однако, деятельность Милютина на Кавказе изучена недостаточно, специальных публикаций нет[1]. Тема эта затрагивается только в общей литературе о его многогранной деятельности[2]. Деятельность Милютина на Кавказе как действительного члена Русского географического общества вообще не изучена.
С прекращением военных действий и подписанием Парижского мира (30 марта 1856 г.), последовали крупные перемены в правительстве: 17 апреля 1856 г. с должности военного министра уволен князь В.А. Долгоруков, на его место назначен генерал от артиллерии Н.О. Сухозанет.
5 мая 1856 г. Милютин подал докладную записку об отчислении от всех занимаемых должностей, чтобы получить возможность исполнять возложенную на него Высочайшую волю по военно-историческим работам. 6 июня 1856 г. Милютин выехал с семьей в Новгородскую губернию, где в сельской тиши, на берегу р. Шелонь, он снова принялся за историю Кавказской войны. 25 августа 1856 г. князь А.И. Барятинский, назначенный Наместником Кавказа и главнокомандующим, предложил Милютину должность начальника Главного штаба Кавказской армии. 9 сентября 1856 г. испрошено Высочайшее соизволение на предложенное назначение. Новый поворот в служебном положении открывал перед Милютиным обширное поле для деятельности. Сборы в дорогу окончились быстро. Милютин пишет: «Наконец, оставалось мне сложить с себя звание члена Совета географического общества. По этому предмету я обратился с письменным заявлением (11 октября) к помощнику председателя Общества Михаилу Николаевичу Муравьеву, выразив при этом готовность служить и впредь целям Общества, насколько новое служебное положение даст мне к этому возможность»[3].
В письмах от друзей доходили до Милютина на Кавказ известия из Петербурга. В 1857 г. произошло важное событие в жизни Русского географического общества. Милютин пишет: «М.Н. Муравьев, забрав три высокие должности, должен был отказаться от вице-председательского места в Географическом обществе. Назначено было общее собрание членов Общества для выбора нового вице-председателя. В то время в Географическом обществе прежний наш «русский» кружок уже стушевался; большая часть прежних горячих противников «немецкого» авторитета отшатнулась от Общества, и потому в общем собрании взяла верх прежняя немецкая партия. Вице-председателем опять выбран граф Федор Петрович Литке»[4].
20 ноября 1856 г. Милютин прибыл на Кавказ и оказался в центре важных военно-политических событий, оставаясь причастным к деятельности Русского географического общества.
В Крымской войне Россия потерпела военное поражение, которое оказало значительное влияние на расстановку международных сил и на внутреннее положение страны. Война, с одной стороны обнаружила отсталость страны, но с другой – продемонстрировала героизм и непокорный дух русского народа.
С уничтожением Черноморского флота возникла задача оградить политические и торговые интересы России на юге и на востоке страны ввиду враждебного соперничества со стороны Англии. Военное министерство обратило свой взгляд на Каспийское море, Кавказ и Персию. В случае новой войны в будущем, России на Кавказе предстояло бороться с внешними врагами, владеющими Черным морем и иметь позади себя многочисленное воинственное горское население. Сухопутное сообщение по Военно-Грузинской дороге могло быть прервано, естественно возникала необходимость сообщений по Каспийскому морю, которое открывало и новые пути в те страны Азии, где неизбежно российские интересы должны были встретиться с интересами английскими. Развитие судоходства и упрочение России на Каспийском море могло быть использовано для наступления через Афганистан к границам Индии, с той целью, «чтобы потрясти там британское владычество»[5].
В сентябре 1856 г., еще, будучи в Петербурге, затем, находясь в пути, Милютин постепенно набрасывал Заметки о предстоящих ему на Кавказе работах. Таким образом, составилась у него Программа, которую он дополнил в Тифлисе после бесед с князем Барятинским. В Программу эту вошли вопросы, находившиеся в ведении подведомственного ему военного управления. По части путей сообщения были подняты вопросы относительно больших линий сообщения, имевших важное государственное и политическое значение. Первой существенной необходимостью было обеспечить сообщение Кавказа с Империей. Тогдашняя Военно-Грузинская дорога представляла собой путь чрезвычайно неудобный и часто прерывалась. Предполагалось устроить через Главный хребет, несколько западнее, другую дорогу, Военно-Осетинскую, которой придавалось стратегическое значение, как кратчайшему пути с Северного Кавказа (запасной путь для сообщения с Закавказьем на случай перерыва сообщения по Военно-Грузинской дороге). По указанному пути требовалось произвести необходимые изыскания, к которым приступили в 1857 г.[6]
Князь Барятинский планировал соединить железной дорогой Тифлис с берегом Каспийского моря на Баку. Во время войны использовать Черное море Россия не могла, единственным сообщением Закавказья с внутренними частями Империи могло служить Каспийское море. Железная дорога от Тифлиса к Черному морю могла составить продолжение восточной линии. Затем имелась в виду ветвь к персидской границе на Мингечаур. В апреле 1857 г. по приказу князя Барятинского, приступили к постройке морских мастерских на Баиловом мысу, к югу от Баку, но вскоре работы были приостановлены из-за отсутствия ассигнования крупных денежных сумм на строительство нового военного порта. В то время преобладающей заботой правительства было сокращение расходов, наибольшего сокращения расходов требовали от Военного министерства. Князь Барятинский настаивал на подчинении Наместнику Кавказа Астраханской губернии, но и в этом вопросе он встретил упорное сопротивление министров правительства. Все члены Кавказского комитета дали отрицательные заключения. Предположения относительно восточного берега Каспийского моря, Персии и Астраханской губернии были признаны несвоевременными и оставлены без последствий[7].
Однако высказанные соображения не прошли бесследно. Министерство иностранных дел и Министерство финансов представили в Комитет министров Проект об учреждении «Закаспийского торгового товарищества» для торговли с Персией и Средней Азией. 7 июня 1857 г. Комитет министров спешно одобрил представленный Проект. Поспешность принятия решения объяснялась желанием закончить дело до отъезда Государя за границу «из опасения, чтобы англичане, проведав об этом деле, не расстроили его»[8].
31 июня 1857 г. князь Барятинский пишет письмо Управляющему Морским министерством, Председателю Русского географического общества Великому князю Константину Николаевичу, где говорит о необходимости развития торговли и торгового флота на Каспийском море с целью прочно утвердиться в этом крае, признавая тогдашнее время самым благоприятным. «Непримиримая вражда, которую Персия питает против англичан, еще более усилилась постыдным для нее миром. Война Англии с Китаем и восстание в Индии развлекают ее силы, лишают ее возможности продолжать теперь усиленные действия против нас в этой части света, а нам указывают очевидную необходимость воспользоваться именно настоящим временем, чтобы приобрести здесь наибольшие успехи и устранить будущие затруднения, которые может нам представить война на Востоке, война неминуемая и только по случайным обстоятельствам отсроченная»[9].
По-видимому, указание на благоприятный момент для развития наших торговых и политических отношений в Азии, произвело на Великого князя Константина Николаевича должное впечатление. Милютин пишет: «По всей вероятности, они-то и зародили мысль о предположенных вслед за тем, по инициативе Его Высочества, двух «ученых» экспедициях: полковника Игнатьева в Среднюю Азию (Хиву и Бухару) и Николая Владимировича Ханыкова в Персию и Хорасан»[10]. Таким образом, Милютин на Кавказе начинает заниматься делами Русского географического общества.
С 21 октября по 7 декабря 1857 г. Милютин находился в Петербурге с Проектами и предположениями о преобразованиях на Кавказе. 24 октября он получил от князя Барятинского письмо, в котором сообщалось, что в Тифлис прибыл флигель-адъютант полковник П.Н. Игнатьев с запиской об утверждении русского преобладания на Востоке. Игнатьев считает обстановку на Среднем Востоке весьма неблагоприятной для переговоров, которые могли быть поручены Н.В. Ханыкову в Хорасане, Герате и Афганистане, поэтому настаивал на отсрочке экспедиции и придании ей исключительно научного характера[11]. Милютин, будучи в Петербурге, встретил там Ханыкова, генерального консула России в Тебризе (втором после Тегерана городе страны, центре Иранского Азербайджана), сообщившего, что он составил Записку «Предположение об ученой экспедиции в Хорасан» и представил Государю. Она была передана на рассмотрение Великому князю Константину Николаевичу, который предложил Ханыкову стать во главе экспедиции в Хорасан. Великий князь, чтобы поднять русский вопрос в Азии, решил послать туда две экспедиции. Министерство иностранных дел одобрило задуманные экспедиции, им был придан ученый характер. Проект экспедиций гласно обсудили в Географическом обществе. При личной встрече Великий князь Константин Николаевич поручил Милютину сообщить князю Барятинскому, что Его Высочество просит Наместника принять экспедицию в Хорасан под свое покровительство, когда Ханыков предварительно явится в Тифлис[12].
В январе 1858 г. Ханыков прибыл в Тифлис, доставив документы по разным государственным вопросам, которые не были готовы к отъезду Милютина. Он привез письмо к князю Барятинскому от Великого князя Константина Николаевича, который просил Наместника оказать покровительство предпринятой экспедиции. «Я убежден, – писал Великий князь, – что предприятие это принесет самые важные последствия, приготовив нам пути к дальнейшим действиям на Востоке, и потомство не будет вправе сказать, что мы сидели сложа руки в то время, когда несчастная Индия борется, чтобы свергнуть ненавистное иго англичан. Ханыков везет от меня письмо к афганскому эмиру Дост-Магомет-хану. Надеюсь, что ему удастся лично ему вручить его»[13]. Ханыков непродолжительное время собирал необходимые справки и сведения в Штабе армии и Дипломатической канцелярии Наместника, затем выехал из Тифлиса. Милютин пишет: «Мы с ним условились относительно переписки нашей на время его странствований, опасаясь, что сообщения его могли попасть в руки английских агентов, мы придумали особый шифр в форме метеорологических таблиц. Из Тифлиса отправился он в Баку и далее морем в Астрабад. К сожалению нашему, прежде чем успел он доехать даже до Хорасана, уже получены были известия, что в Индии англичанам удалось подавить мятеж и жестоко расправиться с несчастными инсургентами. Конец восстания положен был взятием Лукнова английскими войсками 7 (19) марта»[14].
Миссия Игнатьева состоялась в 1857-1858 гг. Она носила военно-дипломатический характер с целью изучения внутреннего положения Хивы и Бухары, переговоров с местными правителями, научных наблюдений, укрепления торгового и политического влияния России в этих ханствах[15].
Экспедиция Ханыкова в большей степени имела научный характер, так как он был действительный член Русского географического общества. Кроме этого, перед Хорасанской экспедицией были поставлены важные политические задачи. Это видно из письма Великого князя Константина Николаевича к князю Барятинскому. В 1858-1859 гг. экспедиция посетила Персию, Гератский оазис и Афганистан. Научные материалы о путешествии Ханыков опубликовал в двух работах: «Memoires sur la partie meridionale de l’Asie Centrale» (1861-1862 гг.) и «Memoires sur l’ethnographie de la Perse» (1866 г.). Первая из них удостоена Большой золотой медали Парижского географического общества. В 1973 г. Е.Ф. Рассадина сделала ее русский перевод[16].
В своих «Воспоминаниях» Милютин записал: «Предпринятые в 1859 г. и руководимые прямо из Петербурга «ученые» экспедиции Ханыкова и флигель-адъютанта Игнатьева остались без всяких полезных последствий»[17].
С такой категорической оценкой экспедиций Игнатьева и Ханыкова трудно согласиться, так как в данном случае Милютин не все мог знать.
Так, экспедиция Ханыкова оказала большую помощь в развитии русской торговли в Хорасане (Закаспийское торговое товарищество значительно расширило свои торговые операции), а собранные материалы познакомили с обстановкой, сложившейся в регионе и предоставили возможность выработать политическую линию в отношении к правителям азиатских государств. Посольство Игнатьева доказало, что британские правящие круги предпринимают конкретные шаги к утверждению в Средней Азии своего влияния. Этот вывод заставил правительство России настороженно следить за положением в среднеазиатских ханствах и за дальнейшими действиями там английской агентуры. Большое значение имела научная работа миссии: в результате деятельности ее участников (особенно А.И. Бутакова и А.Ф. Можайского) были детально исследованы низовья Аму-Дарьи, различные рукава дельты и большой отрезок реки от Аральского моря до Хивы и от Хивы еще на 600 верст вверх по течению Аму-Дарьи[18].
8 мая 1858 г. Милютин получил извещение о том, что он избран помощником покровителя «Кавказского отдела Русского географического общества». Извещение подписал Главнокомандующий Кавказской армией и Наместник Кавказа князь Барятинский[19]. Этот документ подтверждает нашу мысль о том, что Милютин, находясь на Кавказе, с ноября 1856 г. до октября 1860 г., занимая ответственную должность начальника Главного штаба Кавказской армии при Наместнике князе Барятинском, принимал участие в деятельности Географического общества и в частности в делах «Кавказского отдела Русского географического общества».
Деятельность Милютина на Кавказе, продолжавшаяся четыре года, очень богата по своему содержанию. Это время решающих военных действий на Восточном Кавказе и пленения Шамиля. Но, действительный член Русского географического общества, Милютин рассматривал вопросы присоединения Кавказа к России не только с помощью оружия. Он считал необходимым изменить саму систему военных действий и политику в отношении населения. На первое место он выдвигал устройство путей сообщения, обустройство городов и портов, меры по развитию торговли и промышленности, подъем экономического и культурного уровня местных жителей, при этом обязательно учитывал религиозные верования, обычаи, традиции и образ жизни горцев.
Автор: Габелко Д.Е.
Примечания:
[1] Дегоев В.В. Проблема Кавказской войны XIX века. Историографические итоги // Сборник Русского историографического общества. Т. 2 (150): Россия и Северный Кавказ. М.,2000. С.225-250.
[2] Байов А.К. Граф Дмитрий Алексеевич Милютин. Биографический очерк. СПб., 1912. 78 с.; Зайончковский П.А. Д.А. Милютин. Биографический очерк // Милютин Д.А. Дневник. 1873-1875. М., 1947. С.5-72; Кардашев Ю.П. Дмитрий Алексеевич Милютин // Великие государственные деятели России. М.: Владос, 1996. С. 348-371; Захарова Л.Г. Дмитрий Алексеевич Милютин, его время и его мемуары // Милютин Д.А. Воспоминания. 1816-1843 / Под ред. Л.Г.Захаровой. М.: Студия ТРИТЭ, 1997. С.5-31; Осипова М.Н. Великий русский реформатор фельдмаршал Д.А. Милютин / Предисловие В.А. Золотарева. М.: Animi Fortitudo, 2005. 320 с.; Петелин В. Жизнь графа Дмитрия Милютина. М.: Центрполиграф, 2011. 639 с.
[3] Милютин Д.А. Воспоминания. 1843-1856 / Под. ред. Л.Г. Захаровой. М.: Студия ТРИТЭ, 2000. С.467.
[4] Милютин Д.А. Воспоминания. 1856-1860 / Под ред. Л.Г. Захаровой. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. С.127-128.
[5] Милютин Д.А. Воспоминания. 1843-1856. С.426-427.
[6] ОР РГБ. Ф.169. Карт. 19. Ед. хр. 11; Милютин Д.А. Воспоминания. 1856-1860. С.54-55.
[7] Милютин Д.А. Воспоминания. 1856-1860. С.55, 88, 92.
[8] Там же. С.93.
[9] ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф.722. Оп.1. Д.440. Л.21-32 об. Письмо князя А.И. Барятинского от 31 июня 1857 г.; Зиссерман А.Л. Фельдмаршал князь А.И. Барятинский. Т.2. М., 1890. С.404-410. Письмо; Милютин Д.А. Воспоминания. 1856-1860. С.96.
[10] Милютин Д.А. Воспоминания. 1856-1860. С.97.
[11] Там же. С.167, 493; Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России. Вторая половина XVIII в. – 80-е гг. XIX в. М., 1984. С.259-260.
[12] Милютин Д.А. Воспоминания. 1856-1860. С.168-169.
[13] Русский архив. 1889. Кн.1. С.132. Письмо Великого князя Константина Николаевича от 10 декабря 1857 г.; Милютин Д.А. Воспоминания. 1856-1860. С.197.
[14] Милютин Д.А. Воспоминания. 1856-1860. С.197.
[15] Игнатьев Н.П. Миссия в Хиву и Бухару в 1858 году флигель-адъютанта полковника Н. Игнатьева. СПб., 1897.
[16] Ханыков Н.В. Экспедиция в Хорасан. М.: Наука, 1973.
[17] Милютин Д.А. Воспоминания. 1856-1860. С.282.
[18] Халфин Н.А. Политика России в Средней Азии (1857-1868). М.: Издательство восточной литературы, 1960. С.86, 106.
[19] ОР РГБ. Ф.169. Карт.71. Ед. хр.76.