В этот день, 22 ноября 1926 года, поэт Владимир Маяковский выступал с лекцией «Моё открытие Америки» и с чтением своих стихов в Большом советском театре Воронежа. Приезд пролетарского «горлана и трибуна» вызывал у воронежцев большой интерес, поэтому лекция транслировалась по местному радио.
Маяковский приехал в Воронеж поездом утром 22 ноября и пешком пришёл в гостиницу «Центральная», расположенную на проспекте Революции. Поэта никто не встречал, так как было неизвестно, каким поездом он приедет.
После проведения лекции-концерта Маяковский несколько часов общался со своими поклонниками и молодыми поэтами. Больше других беседовал с Маяковским воронежский писатель В.А. Кораблинов, который позже расскажет о содержании бесед в книге «Азорские острова». О подробностях приезда поэта в Воронеж рассказала и газета «Воронежская коммуна» (так раньше называлась газета «Коммуна»).
Источник: Воронежская коммуна. 1926. 21 и 25 ноября.
Большой советский театр Воронежа (так тогда назывался драмтеатр), где выступил с лекцией В. Маяковский
Воспоминания В. А. Кораблинова «Маяковский в Вороненке» (даются в сокращении)
Осенью 1926 года Воронеж запестрел красными афишами. Полуметровыми буквами было напечатано: «МАЯКОВСКИЙ».
Мы, молодые, нашли его, кажется, в театре, где он должен был вечером выступать.
Мы стали говорить, разумеется, очень бессвязно о том, что хотели бы встретиться с ним после выступления.
— Ну что ж, ладно, — сказал он, — обязательно приду. Только вы, ребята, самовар поставьте, я чай пить люблю.
И улыбнулся своей хорошей «маяковской» улыбкой.
Вечером он читал в переполненном зале театра.
Кто-то — с бородкой и в пенсне, разутюженный, с шестипудовой накрашенной дамой — опоздал и болтался между стульями партера, ища свое место.
Маяковский оборвал чтение и, подождав, пока пенсне и дама уселись, сказал:
— Это невежливо, понимаете? Мы — работаем. Я читаю — это я работаю. Тысяча человек слушает мои стихи — это люди работают.
Он помолчал и добавил:
— А вы, гражданин, сами бездельничаете и другим мешаете. Ясно?
Читал Маяковский свои стихи так хорошо, как никто не умел читать. В его чтении все доходило до слушателя.
Маяковский читал стихи об Америке и ещё ненапечатанные — «Сергею Есенину».
Сразу же после чтения мои товарищи поскорее ушли домой приготовить чай, а я остался ждать Маяковского, чтобы привести его к нам.
Мы шагали по слякотному осеннему городу — асфальта тогда ещё не было.
В 1926 году в Воронеже пошел трамвай. Однако вагонов было мало, и ждать трамвай ночью было бессмысленно.
Мы сели на извозчика.
— Трамвай — это хорошо, — сказал Маяковский, садясь в ветхую пролетку, — а извозчик — это плохо!
И вот мы — дома. На столе — самоварище.
Бутербродов и булок французских — гора.
Маяковский — совсем домашний.
—Товарищи!
Басит он тихонько. — Почитаем?
Мы читали, и если то, что читали, было хорошо, то Маяковский кивал головой…
Часа в три ночи Маяковский встал и сказал:
— Ну, я пойду, пожалуй, надо всё-таки иногда и поспать!
Слякоть и темнота были в городе. Шёл по улице громадный Маяковский и читал нам во весь голос ещё ненапечатанный «Разговор фининспектора с поэтом».
Дремал на перекрестке извозчик. Когда Маяковский воскликнул:
— Вот вам мое стило, и можете писать сами! — извозчик вздрогнул, проснулся, подумав, что его зовут, зачмокал на лошадь.
Маяковский засмеялся.
— Нет, товарищи, — сказал он, — подумайте, до чего хорошо это — трамвай!
Вл. Кораблинов.
«Молодой коммунар», № 45 (3141), 14 апреля 1950 г.