Культурная жизнь крестьянских общин Воронежской губернии XIX века всё больше интересует современного читателя. Центрально-Чернозёмный край является почти не изученным в отношении его семейного и общественного быта, традиционных верований и ныне забытых обрядов и обычаев. Специфика местной традиции объясняется причинами исторического характера, условиями заселения территории, а также особенностями хозяйственной деятельности проживавших здесь людей.
Такие куклы-обереги изготавливали в Воронежском крае в XIX в. Им не рисовали глаз и не делали рук. Куклы-берегини укрепляли семью и приносили счастье.
Календарные обряды крестьян Воронежской губернии во второй половине XIX в., сосредоточенные в циклах весенних праздников, носили ярко выраженный аграрный характер. Весенний цикл обрядов начинался с приближением весны, когда наступала пора готовиться к предстоящим полевым работам. В это время исполнялись обряды, которые изгоняли зиму — богиню мрака и смерти — и встречали весну, которая несла свет. У европейских народов, в соответствии с христианским календарем, проводы зимы стали справляться перед постом: у русских — Масленица. Самая ранняя Масленица приходилась на конец января — начало февраля (по старому стилю), а самая поздняя — на конец февраля — начало марта. Название праздника появилось у русских, потому что в это время ели очень много масленой пищи, в частности, «блинов масленых». Блины были обязательным угощением на Масленицу, они стали ее атрибутом. Некоторые исследователи видели в блинах символ солнца, считали их исконным элементом весеннего обряда.
У малороссов масленица не получила особого развития, великороссы же праздновали ее с исключительным размахом, всенародно. Дух этого праздника впитал очень древние традиции празднеств, стоящих на грани зимы и весны. Это сочетание элементов весенней и зимней обрядности, переходный характер праздника -особенность Масленицы. В масленичном веселье принимали участие все, без каких-либо половозрастных и семейных ограничений. В середине XIX в. прежнее обрядовое действо забылось и воспринималось как развлечение. Русская масленица 2-й половины XIX в. при наличии областных и локальных различий имела общие основные особенности: проводы Масленицы; обычаи, связанные с молодоженами; катание с горы на лошадях; блины; поминовение умерших. К этому присоединялись различные увеселения, игры, которые с постепенным забвением первоначального смысла обряда все более выдвигались на первый план. Одной из ярчайших форм русской национальной праздничной культуры было широкое распространение санного катания молодежи на лошадях и с ледяных гор. Так, из Воронежской губернии (с. Архангельское или Голышовка Коротоякского уезда) в 1854 г. сообщало Географическое общество, что на Масленицу делали ледяную гору и катались на «салазках». Исконным элементом весенней обрядности были костры, но с течением времени их функции сильно изменились.
Хотя масленичная неделя перед постом являлась строгой в части религиозных ограничений, её, тем не менее, праздновали. Выпекаемые на Масленицу блины являлись ритуальной пищей. Первый испечённый блин хозяйка съедала сама, произнося: «Помянем родителей», а за столом первый блин делили на всех членов семьи. Этот ритуал бытует и в настоящее время в сёлах Воронежской области. Исследователи отмечают, что блины являлись поминальной пищей, но среди крестьян бытуют мнение, что блины символизируют и солнце.
Со второй половины XIX до 30-х гг. ХХ в. в дни Масленицы в сёлах области совершали обходы дворов с веточкой от дерева, пели песни, поздравляли молодоженов. Подобные ритуалы совершались в середине XIX в. и в Костромской губернии.
Ритуальное шествие с веточкой сохранилось до настоящего времени в свадебном обряде, а именно в такой его части, как поиск невесты.
В сёлах Воронежской области устраивали складчину, когда от каждого двора по очереди катали в санях отдельно девочек и мальчиков, после катания их приглашали на ритуальный обед. Раздельное катание совершали до коллективизации.
В дни Масленицы повсеместно катали на тройках молодоженов вокруг села. Традиция катания на тройках молодоженов в Воронежской области отмечена в конце 50-х гг. XX в. Во время катания исполнялись величальные песни. По мнению В.К. Соколовой, катанию молодоженов первоначально приписывали магическое значение: оно должно было обеспечить плодородие. В 80-е гг. XX в. в день проводов Масленицы катались верхом ряженые в традиционной женской одежде. Подростки катались верхом по селу без седла.
Вышивка одежды руническими знаками, отгоняющих тёмные силы. Воронежский край XIX-го и начала ХХ века
По сохранившимся в некоторых местах действиям (прыганье через костры) видно, что у русских кострам приписывали магические функции, но в XIX в. все это было почти полностью забыто, костры стали праздничной иллюминацией, символическое значение которой — «жечь Масленицу». Такое осмысление костров специфично для великороссов. Значительная роль в русских масленичных увеселениях отводилась молодым (поженившимся в последний год, иногда в последний мясоед). В селе Верхотишанке масленичное катание начиналось с пятницы. Накануне этого дня обязательным было посещение молодоженами своих родителей. Сведений о ряженье сравнительно немного, поэтому установить его распространенность невозможно.
В селе Большая Верейка (Землянский уезд Воронежской губернии) делали конскую голову из холста и соломы. В Валуйском уезде (Уразовская вол.) на Масленицу с первого ее дня и до последнего каждую ночь молодые парни и девки ходили по улице и пели специально созданные для этого песни. Это шествие называлось Галочкою. «Вилинь, вилинь, Галочка, З вышневого садочка, Познай свого соколочка! А мий сокил назначин бун: На правий ручки колечко, Куда летит, то звенит». В сл. Твердохлебовой (Богучарский уезд) главную роль в таких хождениях играл «Козел». Эта игра включала большое число девушек. Все они брались за руки и цепью тянулись по всем улицам, стараясь громче петь. За таким «козлом» шли дети, а парни играли на скрипках и балалайках. Здесь часто пели одну песню: «Як у нашему садочку, Як у нашему зеленом, Виноград расте, процвитае, А ягода поспивае».
Таким образом, как всякий развитой обрядовый комплекс, Масленица сопровождалась различными песнями, прибаутками, приговорами. Но собственно обрядовых масленичных песен сохранилось немного.
В отличие от великороссов, малороссы встречали Масленицу, а не провожали. В Бирюченском уезде (сл. Алексеевке) и других малороссийских селениях был специфический масленичный обряд, который, правда, уже в форме шутки, сохранялся очень стойко. В проведении этого обычая были местные отличия, но суть везде одна: привязывать, волочить колодку, отчего и масленица в целом нередко называлась «колодка» или «Колодий». «В слободе Алексеевке в понедельник парубки собирались друг к другу по 15-20 человек, они устраивали складчину и шли всей гурьбой по улицам. Таких групп было несколько. Впереди этих компаний шел старший по годам парубок, к правой ноге которого был привязан деревянный чурбак. Это делалось для того, чтобы парни, не женившиеся в данный мясопуст, не тратили напрасно время, а были как бы привязаны к месту этой колодкой»9. Молодые женщины и мужчины тоже собирались вместе, делали складчину и волокли колодку к молодой вдове или вдовцу. Это влачение колодки продолжалось до среды или четверга.
В Валуйском уезде (сл. Красная) обычай волочить колодку имел некоторые особенности. Женщины средних лет ходили по домам и привязывали колодки к ногам других женщин, говоря: «Ты чего сына не женила?» или «Ты чего замуж не отдала дочку?» Те, кому это говорили, чтобы отвязали колодку, должны были купить магарыч. Так проводили всю неделю10. Обычаем волочить колодку как бы придавали общественному порицанию тех, кто не вступил в брак, и тем самым, по древним воззрениям, мог оказать вредное влияние на природу, на плодородие. Но следует отметить, что во 2-й половине XIX в. это было уже шуткой, способом сбора угощения. Заканчивалась Масленица обычаем просить друг у друга прощение.
Русский масленичный комплекс в Воронежской губернии к концу XIX в. воспринимался народом как забава. Основное место в нем заняли элементы чисто развлекательные, как новые, так и модернизированные древние, утратившие полностью или в значительной мере свой первоначальный смысл. В основе же праздник восходил к древнему весеннему аграрно-магическому обряду и сохранял в силу традиции ряд архаических элементов. Встреча весны в древности, видимо, составляла целостный обряд. В XIX в. сохранились лишь отдельные элементы встречи весны, первоначальный смысл тех или иных действий забывался, а то и совсем утратился. 9 марта (день Сорока мучеников — по народному, Сороки) женщины пекли из теста «жаворонки» — печенье, напоминающее птичку с глазами-изюминками, а ребятишки выбегали с ними на улицу и пели короткие песни-заклинания. Считали, что на день Сорока мучеников прилетали жаворонки и 40 птиц. Если утренники с этого дня продолжались постоянно, то лето должно было быть теплым.
К концу XIX в. печенье совсем потеряло обрядовое значение, и его пекли лишь как угощенье для детей. Обряды, связанные с подготовкой к весенним полевым работам, после принятия церковного христианского календаря были сконцентрированы вокруг Пасхи. По количеству и разнообразию обычаев из всех дней поста выделялся четверг на последней страстной неделе, называвшийся «чистым» или «Великим». К нему был приурочен ряд очистительных обрядов. Это было умывание, обливание, купание. «В Землянском уезде купались до восхода солнца, чтобы быть здоровыми весь год». Многие малороссийские жители этого уезда резали в Великий Четверг свиней до восхода солнца или между утреней и обедней, с убеждением, что сало не испортится в течение года. Женщины резали кур для Пасхи, так как после четверга кровь проливать было уже грешно.
Вечером все после службы выходили из церкви со свечами и несли их в свои дома, где на матицах, притолоках дверей и окон делали кресты, чтобы избавиться от грозы, или обходили вокруг домов, чтобы избавиться от пожаров. «В Нижнедевицком уезде до зари, пока ворон с гнезда не слетал, ходили девушки на протоки и к колодцу умываться, чтобы лицо чисто было». К четвергу была отнесена и основная подготовка к Пасхе: убирали в избе, все мыли, чистили — все органически увязывалось с очистительным характером обрядов этого дня. В четверг же готовили для Пасхи некоторые кушанья и обязательно красили яйца. Яйца первоначально красили естественными красителями, с конца XIX в. большое применение стали получать покупные краски. В Воронежской губернии был еще один интересный обычай. «В Великий Четверг, после чтения 12-ти Евангелий с зажженными свечами, хозяева высматривали во всех углах домового, которого, по их мнению, только с этим огнем можно было увидеть; и если он покажется мохнатый, то это к добру, а если голый, то к худу».
Из всех церковных праздников с особой торжественностью крестьянами Воронежской губернии праздновалась Пасха. Святость этого великого праздника была такова в глазах крестьян, что развлекательная сторона проходила приглушенно. В дни Пасхи каждый домохозяин считал священным долгом принять в своем доме святые иконы и отслужить молебен (сс. Ендовище, Шумейко, Латное, Точилино Землянского уезда). В Бирюченском уезде (с. Пятницкое) «…после молебна иконосцы становились перед крыльцом, возле него стоял накрытый скатертью стол с солью и хлебом, изображающим пасху. Хозяева дома, поклонившись иконам, по очереди прикладывались к ним, а духовные пели Величание Пасхи “Да воскреснет Бог”. После этого пономарь, по просьбе хозяев дома, снимал скатерть и, свернув ее, бросал на крышу дома, стремясь попасть на трубу. Это способствовало, по мнению крестьян, хорошему урожаю льна».
Шишовские крестьяне, принимая дома святые иконы, разбрасывали крестообразно овес и ячмень. Освященный хлеб после службы отдавали священнику, а соль берегли для избавления скота от болезней. «Знахари еще под Пасху клали мел, который использовали в лечении изжоги, и рыбу-щуку, из ее головы вынимали лобовую кость (она в виде креста), кость высушивали, измельчали в порошок, и когда весной выставляли в первый раз пчел, то закармливали их этим порошком из кости, смешав с мелом. На протяжении Святой Седьмицы крестьяне ничего не ели. После Пасхи кости поросенка и скорлупу яиц собирали и несли их на реку, и выбрасывали в воду или закапывали в землю, но так, чтобы их никто не мог раскопать (сл. Алексеевка Бирюченского уезда)».
Праздничные циклы и отдельные действия магического характера, приходившиеся на период от сева и до восхода озимых и яровых хлебов до их созревания, в разных областях приурочивались к разным дням, иногда дублировались, переносились из одного обрядового цикла в другой. Вызвано это было тем, что многие обряды этого периода были сходны и имели одну основную функцию — обеспечить лучший урожай. Поэтому разграничить обряды конца весны и начала лета очень трудно. В народном календаре прочно закрепилась лишь дата летнего солнцеворота, с которой и была связана основная летняя обрядность.
У русских многое из нее было перенесено на Семик-Троицу — праздник, завершавший весенний период и знаменовавший наступление лета. Календарные праздники, бытовавшие в крестьянской среде, состояли из нескольких частей, действий, присущих именно этому случаю, часто они сочетались с религиозными обрядами. Они впитали в себя элементы древнеславянского культа. Следует отметить значение сложившихся традиционных форм в праздничном общении крестьянской молодёжи. Создаваемые многими поколениями, сохраняемые коллективно, впитавшие особенности крестьянского сознания — глубокую связь с природой и земледелием — они определяли отличие одного праздника от другого. Значение праздников как многогранного общественного явления, отражающего жизнь крестьянина и всего общества, трудно переоценить. Праздник и празднества можно назвать важными социально-культурными ценностями, способствующими формированию личности, духовному развитию человека.
Таким образом, многие календарные праздники пришли еще с языческих времен, но они остались народными и по сей день. Не все их знают, но так или иначе Святки, Рождество, Масленицу, Троицу и другие всегда празднуют. Как правило, многие праздники и обряды совпадают с земледельческими природными циклами. И это не случайно, ведь крестьянский быт прочно зависел от природы, а русский крестьянин ощущал себя её частью. Важнейшим для занимающихся сельскохозяйственным трудом было ощущение стабильности, уверенности в постоянстве жизненного уклада, закономерной смене времен года, необходимой для того, чтобы посеять, вырастить и собрать урожай, составляющий основу пропитания, благополучия семьи.
Важнейшей социальной функцией обряда была нормативная, которая проявлялась в том, что она формировала ценностные ориентации и нравственные качества индивидов. Нередко обряд выступал как норма поведения и в более узком непосредственном смысле. Необходимо учитывать, что повторение и возобновление обрядов формировало определенные стереотипы поведения, привычки, которые, в свою очередь, оказывали на жизнь людей регламентирующее воздействие. Обряд являлся формой приобщения личности к социальному целому (обществу, социальной группе). Обрядовая форма воздействия на личность приобретала особое значение в наиболее важные для человека и его семьи моменты жизни. Как и все традиционные формы передачи культуры, обряд весьма консервативен, так как его действия могли стать обрядовыми лишь тогда, когда их символическое значение стало общепризнанным в обществе или социальной группе.
Источники:
Асташова А.Н. Социально-культурные особенности весеннего обрядового комплекса крестьян воронежской губернии во второй половине XIX века. См. КиберЛенинка
Ворошилин В.А. Масляничная обрядность Воронежской области. См. КиберЛенинка
Коренева А.В. Календарные обычаи и обряды крестьян Воронежской губернии в начале ХХ в.