Эстонский парламент выступил с инициативой переименовать российский город Калининград, вернув ему старое немецкое название Кёнигсберг. Заодно эстонские народные избранники предложили переименовать российский же город Кингисепп, находящийся в Ленинградской области в Ямбург. Напомним, Ямбургом город назвал Пётр Великий, но большевики в 1922 году дали ему имя своего соратника — эстонского революционера Виктора Кингисеппа.
Эстонские депутаты решили, что это непорядок и занялись ренэймингом. Российское руководство, естественно, посчитало такие действия абсурдными, поскольку наименование населённых пунктов в РФ — дело исключительно внутреннее.
У внешнего наблюдателя может сложиться впечатление, что у эстонских депутатов не всё в порядке с памятью и рассудком, коль на своих сессиях они занимаются такого рода делами. Однако это не так. Зуд переименования — это акт вызова России, элемент психологической войны, попытка навязать своё идеологическое видение мира собственному населению и внешнему миру. Напомним, что такого рода переименованиями нередко грешит и Польша, круша попутно памятники советским воинам и всячески проклиная своих освободителей. Об активности современной Украины в части переименования городов, улиц, площадей, уничтожения памятников советского времени говорить излишне.
В этой связи в памяти ясно восстают картины первых послереволюционных лет в Воронеже. Ситуация тогда была во многом похожей. И хотя нынешние поляки, украинцы и прибалты всячески хулят коммунистов, обвиняя их во всех грехах, сами действуют совершенно аналогичным образом.
Обратимся к фактам.
В 1918 году по Воронежу прокатилась волна переименований улиц — Большая Дворянская стала проспектом Революции, Большая Садовая — улицей Карла Маркса и т.д. Одна из центральных улиц даже получила имя Степана Разина, который при самодержавии считался государственным преступником (впрочем, как и Вера Фигнер, Вера Засулич, Андрей Желябов).
Пересечение улиц Большой Садовой и Большой Дворянской, переименованных в улицу Карла Маркса и проспект Революции. Воронеж.1930-е гг.
В июле 1919 года, в Воронеже развернулась идеологическая дискуссия о сносе памятника императору Петру Великому, установленному в одноимённом сквере 30 августа 1860 года. То было время решительных революционных преобразований, проводимых новой властью рабочих и крестьян. В рамках новой культуры и мировоззрения, помимо переименования улиц Воронежа, были ликвидированы Кадетский корпус и духовная семинария, объявлена непримиримая идейная война церкви, ставились спектакли на новой классовой основе, пролетарии и беднота объявлялись главной движущей силой и опорой Советского государства.
Первый памятник Воронежа — императору Петру Великому, установленный в 1860 г.
Горячие головы радикально настроенных товарищей не скрывали своего желания снести бронзовую фигуру императора вместе с постаментом. Их не останавливал тот факт, что данный монумент был первым памятником старого Воронежа и деньги на его постройку собирались в том числе городским сообществом. Памятник, стараниями общественности, устоял.
Процесс переименований — теперь уже воронежских предприятий — продолжился и в 1920-е годы. С такой инициативой выступил Лев Троцкий. Он заявил, что называть советские предприятия именами старых владельцев кощунственно и недопустимо. И тогда воронежский завод Столля стал заводом имени Ленина, завод Рихарда Поле — заводом имени Коминтерна, завод К.А. Веретенникова стал заводом имени Калинина и т.д.
Современные польские и эстонские законодатели являются, сами того не осознавая, рьяными сторонниками коммунистических идей, переименований, объявления кого-либо врагами (если не народа, то демократии). К чему приводит этот радикализм и оголтелость — всем нам хорошо известно из истории.
В.В. Галкин, д.э.н., проф.