Судьба Ефима Никонова как изобретателя уникальной подводной лодки XVIII в. в памяти потомков сложилась счастливо, его имя вошло во многие хрестоматии, постоянно упоминается в научных монографиях. На месте строительства «потаенного судна» открыли часовню, стену которой украшает мемориальная доска со следующей надписью: «Часовня Святителя и Чудотворца Николая, памяти всех поколений подводников России. Возведена в 2001г. на народные пожертвования на месте строительства и первых модельных испытаний «потаенного судна» Е. Никонова в присутствии императора Петра I». Однако заслуги изобретателя и перспективы его детища были не настолько успешны и оценены современниками по достоинству, как благодарными потомками.
Наверное, появление первой русской подводной лодки в эпоху петровских преобразований представляется логичным, т.к. император создал регулярный военно-морской флот и был большим охотником до всяческих технических новшеств. Именно его неординарный государственный ум создателя Российской Империи мог разглядеть далекое будущее подводных лодок и выделить денежные средства для разработок в данной области.
В 1718 г. плотник из подмосковного села Покровское Ефим Прокофьевич Никонов подал на имя Петра I челобитную, в которой уверял, что сможет построить «потаенное судно» для того, чтобы скрытно под водой подходить под днища вражеских кораблей и разрушать их.[1] В частности Ефим Никонов писал, что сделает: «…к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым в море в тихое время будет из снаряду разбивать корабли».[2] В качестве оружия предлагалось использовать специальные «огненные трубы». Никонов заверял Петра в том, что готов «потерею живота своего» гарантировать успех задуманного дела.
Царь поверил талантливому самоучке, вызвал его в 1719г. в Санкт-Петербург и внимательно выслушал. 31 января 1720г. Адмиралтейств-коллегия вынесла решение: «Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина и велеть образцовое судно делать…».[3] Одновременно было заведено «Дело о построении села Покровского крестьянином Ефимом Прокофьевым потаенного судна модели, тут же об отпуске на построение лесов».
Учитывая приказание Петра I – строить судно, «таясь от чужого глазу», –Адмиралтейств-коллегия выделила для Никонова строительную площадку на Галерном дворе. Здесь изобретатель соорудил сарай, в котором в феврале 1720г. и была начата постройка модели. Сохранились любопытные документы, дающие некоторые представление о том, как проходила постройка сначала модели, а затем и самого «огненного потаенного судна». В одном из «доношений», написанных по просьбе и от имени Никонова «В контору Его превосходительству Господину Генерал-Майору, обер-сарвойеру Ивану Михайловичу Головину» читаем: «Я ону модель в совершенство что подлежит привел, а ныне у меня остановка учинилась в оловянных досках, на которых подлежит провертеть по моему размеру пять тысяч дыр, о которых досках я подавал доношение наперед сего. И то мое прежде поданное доношение по сие время не отправлено. Того ради всепокорно прошу дабы указом царского величества поведено было на оных досках провертеть пять тысяч дыр, а ежели не будут проверчены, чтоб с нас того не взыскалось».[4]
«Потаенного судна модели мастер» Ефим Никонов требовал «отпустить к строению» самые разнообразные материалы. Речь шла о дубовых бочонках, парусах, свечах, слюдяных фонарях, жестяных трубах, сосновых досках, коже, железе, медной проволоке, холсте, канатах, смоле, дровах и провианте. Упоминается, что «при строении оной модели» с 15 февраля по 4 марта 1720г. работало ежедневно по 10 плотников.
Уже в 1721г. на галерном дворе в присутствии Петра I конструкция плотника была испытана и показала приемлемые мореходные качества. Подводная лодка свободно погружалась, всплывала и маневрировала под водой. После этого Ефиму Никонову предложили создать «потаенное судно большого корпуса».[5]
Однако при конструкции большой подводной лодки у Ефима Никонова возникли объективные трудности с герметизацией, затянули постройку судна до 1724г. Название «огненное» относилось к вооружению судна огнеметными средствами. На это указывает следующая запись в журналах Адмиралтейств-коллегий 13 августа 1724г.: «В главную артиллерию послать промеморию и требовать, дабы к «потаенному судну» десять труб медных повелено было порохом начинить и селитрою вымазать от той артиллерии». Спуск судна состоялся осенью 1724г. При одном из погружений оказалось поврежденным деревянное днище судна; вода стала проникать внутрь корпуса и подводную лодку пришлось вытащить на берег. Присутствовавший при этом Петр I подбодрил Никонова и приказал исправить повреждения, чтобы продолжать опыты.
18 декабря 1724г. Адмиралтейств-коллегия вынесла строгое решение: «Крестьянина Ефима Никонова, который строит потаенные суда, отослать в адмиралтейскую контору, где велеть ему Никонову оные суда совсем достроить и медные трубы сделать конечно с сего числа в месяц, и для того приставить к нему капрала или доброго солдата и велеть быть у того дела неотлучно. А имеющиеся у него припасы осмотреть и что к тому потребует, отпускать от той же конторы по рассмотрению, а чего в магазине не имеется, то купить, а по окончании того дела, представить его Никонова с рапортом в коллегию».[6] В этом документе уже чувствуется недовольство начальства изобретателем, т.к. на строительство «потаенного судно» четыре года уходили денежные средства. Практически чиновники Адмиралтейств-коллегий перевели Никонова на положение полуарестованного. Пользовавшийся до того доверием самого Петра I изобретатель стал поднадзорным, – при нем неотступно находился солдат. Материалы для постройки судна теперь отпускались неохотно, после длительной и унизительной процедуры.
В довершении всех осенью 1724г. Петра I серьезно заболел, а 25 января 1725г. – скончался. Ефим Никонов лишился своего покровителя. Несмотря на все преграды и трудности, Никонов к весне 1725г. закончил все работы, что видно из записей в журнале Адмиралтейств-коллегии: «1725 год. Марта 9 (№ 1110). Читан от Адмиралтейской конторы рапорт, в котором объявлено, что крестьянин Ефим Никонов потаенные суда на пробу сделал, и, выслушав, предложили: об оных судах доложить генерал-адмиралу и адмиралтейской коллегии президенту графу Апраксину и о том же требовать совета и от генерал-майора Ушакова, а упомянутого Никонова отдать до указу на расписку». «Марта 16 (№ 1182). Вице-адмирал Змаевич доносил коллегии словесно, что по коллежской сего марта 9 дня резолюции о сделанных Ефимом Никоновым потаенном и огненном судах е. с. графу Апраксину докладывал, на что е. с. приказал: когда нынешнею весною лед на Неве реке скроется, тогда об оных судах доложить ему, генерал-адмиралу».[7]
Весной 1725г. «потаенное судно» было спущено на воду, но в его корпусе опять обнаружилась течь и оно было снова вытащено на берег. После новой неудачи у чиновников Адмиралтейств-коллегий интерес к продолжению опытов изобретателя пропал. При Екатерине I еще предпринимались некоторые попытки исправления «потаенного судна», но после ее смерти Адмиралтейств-коллегия совершенно перестала интересоваться его работами.
Преемники Петра I начали сильно урезывать кредиты на флот. В первую очередь были прекращены расходы на морские «затеи», вроде «потаенного судна», которое «пробованожь трижды и в воду опускивано, но только не действовало за повреждением и течькою воды». На запрос Адмиралтейств-коллегий о возможных действиях судна после исправления Никонов отвечал, что судно будет годно и человек в нем может пробыть дня два или три, но что действовать так, как было предложено в его проекте, судно будет не в состоянии, в силу того, чтобы «оное сделано только для пробы, как дух переводить; о чем доносил блаженныя и вечно достойныя памяти его величеству».[8]
В дальнейшем изобретатель не получал никакой технической помощи для доведения своего изобретения до конца. Он настойчиво добивался отпуска средств на исправление поврежденной лодки и проведение новых опытов, но ему была отпущена крайне ограниченная сумма. Последние испытания «потаенного судна» состоялись в 1727г., но, однако, они не дали ожидаемых результатов: судно было слишком примитивным для плавания под водой, а тем более, для того, чтобы поражать корабли противника огневыми средствами.
Прямым следствием такого завершения испытаний явилось разжалование Ефима Никонова из мастеров в простые «адмиралтейские работники» и ссылка его в 1728г. на Астраханскую верфь,[9] о чем имеется следующая запись в журнале Адмиралтейств-коллегии: «1728 год. Января 29 (№ 647). Читано из конторы адмиралтейской выписки потаенных судов о мастере Ефиме Никонове, который поданным своим в прошлом 718 году блаженныя и вечно достойныя памяти Е. И. В. прошением объявил, что сделал такое судно: когда на море будет тишина и оным судном будет ходить в воде потаенно и будет разбивать корабли, а по подаче того своего прошения через десять лет не токмо такого судна, ниже модели к тому делу действительно сделать не мог, которое хотя и строил из адмиралтейских припасов и адмиралтейскими служителями и на строение тех судов употреблена из адмиралтейских доходов не малая сумма, но оная по пробам явилась весьма не действительна, того ради его Никонова за те его недействительные строения и за издержку не малой на то суммы определить в адмиралтейские работники и для того отправить его в астраханское адмиралтейство с прочими отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом, которому денежное и хлебное жалование и мундир давать против прочих адмиралтейских работников с вышеписанного числа, а для пропитания в пути ему при С. Петербурге денежное и хлебное жалование против здешних адмиралтейских работников мая по 1 число сего 728 года».[10]
Наверное, перед Ефимом Никоновым возникли технические проблемы, которые было невозможно разрешить в первой половине XVIIIв. В тоже время приемники царя-реформатора явно не хотели тратить деньги на непонятные для них эксперименты с подводными лодками. Отметим, что в течение 10 лет Никонов упорно трудился над созданием подводного судна, способного истреблять неприятельские корабли. В век деревянного судостроения он взялся за постройку подводной лодки, которая должна была обладать большой прочностью и герметичностью. Эта задача при тогдашнем уровне техники была невыполнимой. Следует учесть и ту неблагоприятную обстановку, в которой протекала деятельность Никонова. Чиновники-иноземцы презрительно относились к простому русскому крестьянину, а многие соотечественники, принимавшие участие в постройке «потаенного судна», не верили изобретателю. Несмотря ни на что, Никонов показал себя настоящим патриотом и упорно продолжал начатую работу. Не его вина, что он не смог завершить ее.
В итоге оригинальное изобретение было забыто, и первая в мире боевая подводная лодка долго хранилась «от чужого глазу», пока мирно сгнила в заброшенном сарае.
Таким печальным образом закончилось карьера талантливого русского самородка изобретателя первой подводной лодки в мире крестьянина Ефима Прокофьевича Никонова. Обратите внимание, именно, первой боевой подводной лодки в мире. Ведь подводный аппарат Корнелиуса ван Дербеля имел чисто развлекательное значение, суда Дени Папена и Саймонса были научными проектами, а «Туртл» («Черепаха») Дэвида Бушнелла совершила первую попытку боевой атаки только в 1776 г.
Автор: Ливенцев Д.В.
Примечания:
[1] Быховский И.А. Прошлое, настоящее и будущее подводной лодки. – Л., 1956. – С. 11.
[2] Каторин Ю.Ф. Парадоксы военной истории. Изд. Полигон. – М., 2003. – С. 259.
[3] Быховский И.А. Рассказы о русских кораблестроителях. – Л., 1966. – С. 129.
[4] Там же. С. 695.
[5] Всемирная история флота. Изд. Вече. – М., 2001. – С. 220.
[6] Материалы для истории русского флота. – Спб., 1867. – Ч. 4. – С. 692.
[7] Там же. С. 695.
[8] Материалы для истории русского флота. – Спб., 1875. – Ч. 5. – С. 552.
[9] Там же. С. 591.
[10] Там же. С. 595.