Для обработки земли требовался определенный комплект сельскохозяйственного инвентаря. Он был предельно простым, обычно добротно изготовленным, применявшимся крестьянами с давних пор. Многие крестьяне умели самостоятельно изготавливать простые орудия, лишь покупая на стороне необходимые металлические части к ним. При отсутствии таких способностей прибегали к услугам сельских кузнецов и кустарей.
Рыхление почвы (вспашка, культивация, укрывание семян при севе) проводилось с помощью сохи или плуга. Существовало много видов сохи, применявшихся крестьянами [1]. Наибольшее распространение в Центральном Черноземье получила двузубая соха весом около одного пуда с парой железных сошников. При вспашке сохой почва рыхлилась на глубину от 0,5 до 1 вершка (1 вершок равнялся 4,45 сантиметра). Чтобы увеличить глубину вспашки и улучшить качество обработки, крестьянам приходилась «двоить» или даже «троить» землю, иными словами, производить двукратную и трехкратную вспашку. Это позволяло доводить глубину рыхления до 2–4 вершков, а, кроме того, с помощью таких приемов боролись с сорняками, лучше запахивали навоз, заделывали семена, качественнее разрыхляли землю. Соха стоила 2–3 рубля, имела простое устройство, могла широко применяться в разных сельскохозяйственных работах, и была доступной даже бедному крестьянину. Для пахоты новых, плотных и жестких почв применяли, так называемую, косулю весом около двух пудов, считавшуюся уже усовершенствованным орудием [2]. Она представляла собой разновидность сохи плужного типа с лемехом, резавшим пласт земли горизонтально, и отвалом, отваливавшим землю вертикально в сторону. С помощью косули можно было вспахать на глубину до полутора вершков, и запрягали в нее обычно лошадь.
Несовершенство сохи снижало качество обработки почвы. Курский губернатор отмечал, что «недороды хлеба находятся в постоянной зависимости от первобытного способа ведения крестьянских хозяйств и крайне неудовлетворительной обработки земли сохой. Немалое влияние оказывает и слабость хозяйственного инвентаря, а также измельчение породы лошадей» [3]. Деревянные сохи нередко ломались, и, случалось, не могли взрыхлить усохшую за лето землю, предназначенную для посева озимых. В таких случаях, а также при несоблюдении сроков выполнения работ, крестьянам приходилось производить посев без всякой вспашки [4]. Отмечая достоинства и недостатки сохи, нужно иметь в виду справедливое замечание Л.В. Милова: «При всей как кажущейся, так и действительной примитивности соха была поистине уникальным по своей простоте, дешевизне и универсальности пашенным орудием» [5].
На целинных и залежных землях во второй половине XIX века крестьяне стали применять плуг, используя в качестве тягловой силы одну или несколько пар волов или лошадей. Изготавливали его из дуба, а впоследствии из железа. Плуг позволял производить вспашку глубиной до шести вершков. Простой крестьянский плуг обходился в 7–9 рублей, тогда как плуги Сакка «самоходы» – 30–40 рублей, двухлемешные – 50 рублей, трехлемешные – 60–90 рублей, и, естественно, большинство крестьян не могло приобрести усовершенствованные плуги [6].
В ряде уездов Тамбовской губернии (Козловском, Лебедянском, Липецком, Моршанском, Тамбовском) в 1880–1890-х годах среди крестьян стал развиваться специальный сельскохозяйственный промысел – плужная обработка полей по найму. Труд плугарей сравнительно высоко оплачивался, зато качество пахоты было намного лучше, чем при сошной обработке. Так, взметать пар плугами в Тамбовской губернии в конце XIX века обходилось примерно в два раза дороже, чем сохами [7]. Если приобретение плуга и содержание 2–6 лошадей к нему оказывалось не под силу одному крестьянину, то плугом могли владеть вдвоем – втроем и коллективно его использовать. Плугари часто концентрировались в одном или нескольких селениях уезда и обслуживали, как правило, по денежному найму имения и хозяйства округи. Так, в деревне Табаковке Моршанского уезда проживало 52 крестьянина, которые обзавелись с промысловой целью русскими шестиконными и польскими четырехконными плугами; в сельце Кузьминках Липецкого уезда таких плугарей насчитывалось 20 человек [8]. Образование артелей из владельцев плугов отмечалось в конце XIX века и у крестьян Воронежской губернии: «В южной части уезда (Павловского) – в селах Журавке, Гнилуше, Верхнем и Нижнем Мамонах … есть много «плугарей», которые, соединяясь партиями, иногда очень значительными – в 200–300 плугов, в 4–6 волов каждый, пашут земли в экономиях как Павловского, так и соседних уездов, ездят «плугари» и в Донскую область» [9].
Для размельчения почвы и заделки семян использовались бороны. В деревне Пруцкой Воронежского уезда в 1870-е годы деревянная борона изготавливалась следующим образом: «На землю кладутся параллельными рядами пучки ореховых прутьев, в каждом пучке по три прута и один пучок кладется на расстоянии 7 вершков от другого; всех пучков параллельных раскладывается пять. В каждом пучке прутья размечаются так, что два кладутся прямо на землю, а третий на них сверху; на каждый такой пучок прутьев надевается 5 пар дубовых колец, котелков; эти кольца размещаются по парам на равном расстоянии друг от друга. Затем начинают вдевать в кольца или лучше вбивать новые прутья, так чтобы каждый новый прут проходил чрез соответствующий ряд колец и ложился перпендикулярно к рядам пучков. Через каждый новый ряд колец продевается, таким образом, еще два прута: один снизу всех лежащих параллельно прутьев, а другой между каждым верхним прутом и двумя нижними (при этом кольца в каждой паре перекрещиваются). Таким путем образуется род решетки; уравнивают расстояния между рядами и кольцами и затем начинают вколачивать зубья в перекресты прутьев и колец, … зубья вбивают до тех пор, пока зарубка на зубу не придется как раз напротив вверху лежащего прута – хрустца. Когда забьют в каждый перекрест по зубу, борона кажется пригвожденной к земле, но она уже совершенно готова» [10]. Вполне возможно, что существовали и другие варианты изготовления деревянных борон; кроме того, нужно иметь ввиду, что в пореформенный период начали распространяться железные бороны.
В крестьянском хозяйстве преобладал посев зерновых от руки, а заделка семян производилась бороной, реже сохой и еще реже плугом. Конные сеялки почти полностью отсутствовали, в том числе по причине малых размеров участков крестьянских наделов [11].
Уборка хлебов осуществлялась серпами и косами. Жнейки встречались только у самых зажиточных крестьян. Выбор инструмента зависел от убираемой культуры, зрелости зерна, времени суток и других обстоятельств. Уборка серпом считалась более аккуратной и сберегающей от потерь, но требовала больших затрат времени и сил. Применяли ее чаще в отношении озимой ржи, а яровые культуры обычно косили. Уборка косой значительно ускоряла жатву, что было важно в условиях нехватки времени. Скошенный или сжатый хлеб связывался в снопы и просушивался сначала в поле, а затем перевозился на ток.
Обмолот зерна осуществлялся с помощью цепов, которыми ударяли по разложенным снопам, выколачивая зерна. Механические молотилки и веялки были очень большой редкостью, их сколько-нибудь заметное распространение в крестьян-ской среде началось в конце XIX – начале XX веков. Многие крестьяне не торопились обзаводиться молотилками не только по причине их дороговизны, но и потому, что считали возможным не ускорять обмолот, чтобы поздней осенью и ранней зимой загрузить работой членов семьи. Обладатели молотилок нередко становились руководителями больших трудовых коллективов. В январе 1880 года два крестьянина сельца Николаевский Холм Козловского уезда Тамбовской губернии заключили дого-вор с местным землевладельцем о молотьбе у него своей машиной всего урожая. Им полагалось задействовать в работе 11 лошадей и нанять 30 рабочих [12]. Таким путем владельцы молотилок превращались в подрядчиков и получали определенный доход.
Производство сельскохозяйственных орудий и техники являлось самостоятельным крестьянским промыслом. Сельские кузнецы, слесари, столяры изготавливали на продажу не только простые орудия (железные плуги, лемехи, сошники, бороны, серпы, косы и т.д.), но начинали осваивать веялки, сортировки, ручные и конные молотилки, жнейки. В Центральном Черноземье стали появляться кустарные мастерские, занимавшиеся производством усовершенствованных орудий и машин. Министерство земледелия и государственных имуществ, признавая неполноту полученных сведений, сообщало о 12 таких мастерских в Тамбовской губернии и 6 – в Курской губернии [13]. За один год в курских мастерских было произведено 123 веялки, 115 плугов, 30 борон, 10 катков, 7 сортировок, по 5 молотилок и просорушек. Работа сельских кустарей и мастерских, распространение заводской продукции способствовало, хотя и медленному, переходу крестьянских хозяйств к эксплуатации усовершенствованных орудий, которые были намного производительнее. Тамбовский губернатор в отчете за 1900 год отмечал в последние годы «некоторый прогресс в ведении сельского хозяйства губернии …; не только частные землевладельцы, но и крестьяне начали усиленно приобретать усовершенствованные сельскохозяйственные орудия» [14]. Из Курской губернии сообщалось, что среди крестьян Дмитровского, Рыльского и некоторых других уездов стали распространяться легкие одноконные плужки Рязанского товарищества, плуги завода Ленинга, а в районах свеклосахарного производства преимущественно однолемешные плуги Сакка; так что «в настоящее время одноконные и пароконные плуги стали довольно успешно распространяться среди крестьян» [15]. Хозяева были довольны работой плугов, так как «плужная обработка отменно заделывает навоз и свободно регулируется»; это позволяло констатировать, что «там, где работали плуги, крестьяне бесповоротно расставались с сохой и покупали плуг» [16].
Одной из причин, задерживавших широкое распространение усовершенствованных орудий и машин среди крестьян, являлась их дороговизна. Из Тамбовской губернии поступали сведения, что изготовленные в кустарных мастерских плуги стоили 8–13 рублей, железные бороны – 6–19 рублей, веялки – 15–40 рублей, молотилки – 80–250 рублей, а кустарные мастера Курской губернии оценивали свои изделия, соответственно, в 8–15 рублей, 6–22 рубля, 25–40 рублей, 45–65 рублей [17]. По другим данным, в Воронежской губернии цена одноконного плуга составляла 6–14 рублей, двуконного – 15–17 рублей, плуг Сакка на 2–6 лошадей стоил 26–48 рублей, металичес-кая борона и каток – 24–90 рублей, веялка – 45–75 рублей, молотилка ручная – 80 руб-лей, конная – 230–240 рублей [18]. Такие цены были недоступны для многих крестьян.
Новые, более производительные и технически сложные орудия и машины были редкостью в крестьянских хозяйствах и появлялись, прежде всего, у зажиточных хозяев. Это ставило их в более выгодные условия хозяйствования. Большинство хозяйств вынуждены были обходиться простыми орудиями, а некоторые их не имели вообще. Земские переписи в Бобровском, Богучарском, Бирюченском, Валуйском, Новохоперском, Павловском уездах Воронежской губернии зафиксировали, что на 316 405 крестьянских хозяйств приходилось 39 383 плуга (в среднем, 0,12 плуга на одно хозяйство), 154 202 сохи (0,49), 7 863 молотилки (0,02), 270 492 телеги (0,85); при этом, 39 444 хозяйства (12,5 %) не имели инвентаря [19]. Совершенно справедливо Н.М. Дружинин отмечал, что «завещанные отсталыми системами земледелия прежние орудия труда в начале капиталистической эпохи сохранились так же, как сохранились еще на десятки лет примитивные способы пахоты, бороньбы, уборки и реализации урожая» [20]. Причины подобного положения коренились в безденежье крестьян, высоких ценах на усовершенствованные орудия и сельскохозяйственные машины, отсутствии дешевого кредита на их приобретение, малочисленности и слабосилии крестьянского скота, силе привычки, настороженном отношении к новшествам.
Динамику в обеспечении крестьянских хозяйств сельскохозяйственным инвентарем можно проследить на материалах повторной переписи в пяти уездах Воронежской губернии [21]. Во время первой переписи 1885–1887 годов в Задонском, Землянском, Коротоякском, Нижнедевицком, Острогожском уездах 21,6 % крестьянских хозяйств не имели сельскохозяйственного инвентаря, а на момент второй переписи 1900 года – 21,5 %. В абсолютных цифрах во всех уездах, за исключением Острогожского уезда, произошло некоторое увеличение количества дворов без инвентаря: их численность выросла с 8 764 до 9 829 (на 12,2 %). В хозяйствах с инвентарем наблюдалось определенное улучшение ситуации. Общее количество молотилок за 13–15 лет увеличилось на 340,6 %, причем этот процесс наблюдался во всех уездах, число сох – на 6,3 %, телег – на 2,0 %. В среднем, на одно хозяйство с инвентарем, в 1885–1887 годах приходилось 1,2 сохи, 0,01 молотилки, 1,8 телеги, а в 1900 году, соответственно, – 1,1, 0,05, 1,7. Как видим, реальная обеспеченность сохами и телегами несколько снизилась, а молотилками – улучшилась. В сведениях по Острогожскому уезду указывалось также наличие плугов: 4 514 (в среднем, 0,5 плугов на хозяйство с инвентарем) в 1885 году и 6 443 (в среднем, 0,6) в 1900 году. Изменения в обеспеченности крестьянских хозяйств молотилками и плугами имели положительную динамику, были прогрессивными, но происходили медленно.
По данным земских переписей о наличии усовершенствованного инвентаря в крестьянских хозяйствах Орловской губернии в конце XIX века в Дмитровском уезде имелось 113 молотилок и 139 веялок и сортировок, в Кромском уезде, соответственно, – 408 и 437, в Орловском уезде – 457 и 573, в Севском уезде – 50 и 74, а, кроме того, было зафиксировано 62 плуга во втором уезде, 16 – в третьем и 116 – в пятом [22].
Стремясь оказать помощь крестьянам в приобретении усовершенствованных орудий и машин, земства с конца XIX века стали организовывать их продажу с рассрочкой платежа, а также их выдачу во временное пользование за определенную плату. Для решения этих задач в уездах создавалась сеть сельскохозяйственных складов, объем операций которых быстро увеличивался. Так, в Воронежской губернии в Валуйском складе оборот возрос с 42,2 тысяч рублей в 1900 году до 83 тысяч рублей в 1905 году, в Воронежском складе – с 23,5 тысяч рублей до 39,3 тысяч рублей [23]. Причем, доля от продажи земледельческих орудий в общем обороте складов колебалась от 11 % в Землянском складе до 58 % в Валуйском складе. Приобретались, с одной стороны, усовершенствованные орудия (прежде всего, плуги), а, с другой стороны, сельскохозяйственные машины (сеялки, молотилки, веялки, жатки). Но среди покупателей преобладали не крестьяне, а землевладельцы. Например, в 1905 году первые в Коротоякском складе купили три усовершенствованных орудия, а вторые – четырнадцать [24]. Из Курской губернии сообщалось, что «Путивльское земство открытием склада сельскохозяйственных машин и орудий и продажей их крестьянам в рассрочку платежа, облегчало приобретение плугов и веялок. Так, теперь крестьяне за очень малым исключением оставили традиционную соху и пашут землю одноконными плугами. Нередко также крестьянские хозяйства, имеющие собственные веялки-сортировки, обслуживают не только свои хозяйства, но и соседние хозяйства за небольшую плату» [25]. Активную работу по распространению среди крестьян усовершенствованных орудий проводили служащие Новооскольского склада: «Склад хорошо работает и продает не только плуги, но и другие орудия, не исключая даже конных молотилок, которые имеются почти в каждом зажиточном крестьянском хозяйстве» [26]. В отчете Корочанского склада писали, что за 1893–1905 год было продано свыше 1,5 тысячи плугов, причем около 30 % покупок совершили однолошад-ные дворы [27]. Работники Белгородского земского склада отмечали, что за период работы с 1887 по 1899 год однолошадные крестьянские хозяйства чаще всего покупали плуги и реже – молотилки, веялки, сеялки [28]. Обороты земских складов в Грайворон-ском уезде возросли с 2 962 рублей в 1898 году до 16 882 рублей в 1901 году [29].
Интерес крестьян к новым орудиям и технике постепенно усиливался, что было подмечено в материалах Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности: «В настоящее время в среде сельских хозяев, действительно, наблюдается весьма сильное стремление улучшить свой мертвый инвентарь приобретением сельскохозяйственных машин и усовершенствованных орудий» [30]. В Воронежской губернии в 1902–1903 годах в ряде уездов отмечался повышенный спрос на сельскохозяйственные орудия и возникший дефицит веялок (Острогожский уезд), плугов и веялок (Богучарский уезд). Из Богучарского уезда, к примеру, писали: «В настоящее время управа не в состоянии удовлетворить спрос на орудия даже в неполном размере. Выписываемые ею сельскохозяйственные орудия целыми вагонами нередко расходятся в одни, двое суток. Крестьяне оценили по достоинству огромное преимущество плугов, отпускаемых на льготных условиях, и берут их нарасхват. Таким же успехом на складе пользуются веялки» [31].
В целом, техническое оснащение крестьянского хозяйства Центрального Черноземья, да и всей России, в пореформенный период не соответствовало переживаемой эпохе и нуждалось в значительном улучшении. Для обработки земли применялся традиционный инвентарь, прошедший проверку временем. При этом в крестьянских хозяйствах получили известное распространение усовершенствованные орудия труда и сельскохозяйственные машины, и хотя этот процесс находился лишь в начальной стадии, появление подобных новшеств свидетельствовало о способности крестьян к улучшению техники производства, внесению необходимых изменений.
Авторы: Перепелицын А.В., Фурсов В.Н.
Примечания:
1. См.: Зеленин Дм. Русская соха, ее история и виды / Дм. Зеленин. – Вятка, 1907.
2. Сельскохозяйственные статистические сведения по материалам, полученным от хозяев. – Вып. XI: Применение и распространение в России сельскохозяйственных машин и орудий. – СПб., 1903. – С. 43.
3. Обзор Курской губернии за 1891 г. – Курск, 1892. – С. 54.
4. Сельскохозяйственный обзор Воронежской губернии за 1900/1901 гг. Период 2. – Воронеж, 1901. – С. 94.
5. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса / Л.В. Милов. – М.: РОССПЭН, 2001. – С. 79.
6. Бекетов В.А. Воронежская губерния в сельскохозяйственном отношении / В.А. Бекетов. – М., 1894. – С. 23.
7. Цены на съемные под посев земли и сельскохозяйственные работы в Тамбовской губернии за десятилетие 1898–1907 гг. по сведениям, полученным от добровольных корреспондентов. – Тамбов, 1908. – С. 128.
8. Сборник статистических сведений по Тамбовской губернии. – Т. 3: Моршанский уезд. – Тамбов, 1882. – С. 208; Сборник статистических сведений по Тамбовской губернии. – Т. 8: Липецкий уезд. – Тамбов, 1885. – С. 86.
9. Российский государственный исторический архив. Ф. 573, оп. 25, д. 218, л. 286 об.
10. Кустарная промышленность в Воронежской губернии. – СПб., б.г. – С. 4–5.
11. Россия. Полное географическое описание нашего отечества / Под ред. В.П. Семенова. – СПб., 1902. – Т. 2. – С. 12.
12. Сборник статистических сведений по Тамбовской губернии. – Т. 2: Козловский уезд. – Тамбов, 1882. – С. 126.
13. Кустарное производство сельскохозяйственных орудий и машин. – СПб., 1900. – С. 81–82, 90-91.
14. Российский государственный исторический архив. Ф. 1263, оп. 2, д. 5554, л. 377 об.
15. Сельскохозяйственные статистические сведения по материалам, полученным от хозяев. – Вып. XI: Применение и распространение в России сельскохозяйственных машин и орудий. – С. 6.
16. Государственный архив Курской губернии. Ф. 1564, оп.1, д. 4, 1902 г., л. 72 об.–73.
17. Кустарное производство сельскохозяйственных орудий и машин. – С. 81–82, 90–91.
18. Сборник земских экономических мероприятий для населения Корочанского уезда за 1902–1903 гг. – Воронеж, 1904. – С. 110–115.
19. Сводный сборник по 12 уездам Воронежской губернии. – Воронеж, 1897. – С. 52–53.
20. Дружинин Н.М. Русская деревня на переломе / Н.М. Дружинин. – М.: Наука, 1978. – С. 154–155.
21. Свавицкие З.М. и Н.А. Земские подворные переписи 1880 – 1913: Поуездные итоги / З.М. и Н.А. Свавицкие. – М.: Изд-во ЦСУ СССР, 1926. – С. 290, 292.
22. Свавицкие З.М. и Н.А. Земские подворные переписи. 1880–1913. Поуездные итоги / З.М. и Н.А. Свавицкие. – С. 180.
23. Сельскохозяйственные статистические сведения по материалам, полученным от хозяев. – Вып. XI: Применение и распространение в России сельскохозяйственных машин и орудий. – Раздел I. – С. 121–127.
24. Журнал Коротоякского уездного земского собрания сессии 1905 года. – Острогожск, 1906. – С. 113–117.
25. Обзор Курской губернии за 1905 год. – Курск, 1906. – С. 9.
26. Там же.
27. Отчет о деятельности Корочанского сельскохозяйственного склада с 1893 по 1906 гг. – Курск, 1906. – С. 64–93.
28. Отчет об операциях и состоянии счетов Белгородского земского склада за 1898–1899 гг. – Харьков, 1899. – С. 14–16.
29. Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. – Т. 19: Курская губерния. – СПб., 1903. – С. 151.
30. Сельскохозяйственная техника. Свод трудов местных комитетов по 49 губерниям Европейской России / Сост. В.В. Бирюкович. – СПб., 1903. – С. 164.
31. Государственный архив Воронежской области. Ф. И-20, оп. 43, д. 53, л. 75, 113.