А.В. Суворов (1730-1800)
Весной 1838 г. Д.А. Милютин познакомился с редактором журнала «Отечественные записки» А.А. Краевским (1810-1889 гг.), который в то время преподавал историю в Павловском кадетском корпусе. Вызвавшись быть сотрудником этого ежемесячного издания, Милютин принялся за написание статьи «Суворов как полководец»[1]. В своих «Воспоминаниях» он пишет: «Составленная для «Отечественных записок» статья «Суворов как полководец» прошла благополучно через цензуру и была потом помещена в одной из первых книжек журнала за 1839 год»[2].
Цель работы – «говорить о Суворове как полководце». Структура статьи определена следующим образом: «О жизни Суворова,… написаны целые тома. Мы выставили здесь самые замечательные, резкие черты биографии русского фельдмаршала, чтобы потом, фактами подтвердить наши мысли и суждения о нем»[3].
Исходя из этого в первой части статьи, Милютин анализирует литературу о Суворове на русском и иностранных языках и приходит к выводу, что «Написано о нем множество книг, статей брошюр и в его время, и после него. Но, к удивлению, до сих пор Суворов неоценен еще как полководец»[4]. Далее он рассматривает боевой путь Суворова, заканчивая кампанией 1799 г., которая явилась вершиной его военной деятельности. Во второй части работы Милютин исследует полководческое искусство фельдмаршала.
В истории русского национального военного искусства фигура Суворова знаковая. Созданная им военная система, являясь крупным шагом вперед по сравнению с господствовавшими тогда в Европе воззрениями, отвечала особенным чертам русской армии XVIII в. Построенная по принципу национальной однородности, что обеспечивало ей высокую моральную устойчивость, укомплектованная солдатами, которые имели исключительные боевые качества, эта армия была пригодна для решительной стратегии, могла совершать стремительные переходы, прямо с марша вступать в бой, атаковать с сокрушительной энергией преобладающие силы противника и т.п.
Милютин поставил вопрос о том, что пора беспристрастно оценить Суворова как великого полководца. Уже в начале статьи он пишет, что Суворов «в отношении к военному делу стоял выше своего века, никто не мог постигнуть, что он создал совершенно новый образ войны, прежде чем Наполеон дал Европе уроки новой стратегии и тактики»[5]. Затем Милютин показал глубокое понимание Суворовым проблемы военного дела, результатом чего стало появление оригинальной системы взглядов на способы ведения войны.
Тактика Суворова исходила из его взглядов на общие принципы ведения войны. Он был сторонником самой решительной наступательной стратегии, ставившей уничтожение армии противника главной задачей войны, а бой – основным средством решения этой задачи. Именно Суворов впервые раскрыл природу современного ему боя, теоретически обосновал преимущества наступательной тактики, разработал ее основные принципы и технику ведения наступательного боя. Самая сильная и характерная сторона тактики Суворова, который понимал и ценил временной фактор в войне, это быстрота. Быстрота действий достигалась у него высокой мобильностью войск. Суворов требовал движения широким свободным шагом в аршин (71,12 см). Темп движения был быстрый. Обучая солдат такому темпу, Суворов достигал маршевой скорости без ущерба физическому состоянию. Быстрота движения была нужна Суворову как средство упреждения противника, достижения внезапности и захвата инициативы в бою. Внезапность, имеющую огромный моральный эффект, Суворов считал залогом успеха, компенсирующим численный недостаток сил. Быстрота и внезапность готовят условия для натиска. Натиск – суть наступательной тактики, стремительный, сокрушающий удар пехоты и конницы совершаемый с полным напряжением всех сил и завершающийся преследованием до полного разгрома, решает исход боя.
Суворов был забыт, а некоторые исследователи писали о нем с «разными вывертами, мудрствованиями лукавыми и развязной отсебятиной» и до смысла не добирались, «другие к несчастью, вовсе не имея своего собственного мнения, увлекаются пристрастными суждениями некоторых чужеземцев и вслед за ними стараются потемнить славу величайшего русского полководца», «и теперь еще некоторые отказывают Суворову во всех правах на знаменитость, считают его полководцем посредственным, неимевшим понятия о военном искусстве и европейском образе войны,…»[6]. Быстрый переход войск ставили ему в вину (не жалел солдат). Милютин писал, что в длительных походах потерь бывает больше, а решительность позволяет завершить кампанию победой и наступательную стратегию ставил полководцу в заслугу.
Милютин считал, что Суворов обращал большое внимание на психологическую подготовку солдат, стремился развить в них инициативу, добивался ясного понимания ими своего маневра в боевой обстановке.
Милютин подчеркивал, что храбрый и искусный полководец, отец солдат, имел непререкаемый авторитет и славу в армии и стране[7]. Суворов понимал, что огромную роль в войне играет моральное состояние войск, поэтому он выступал против муштры, против автоматического выполнения приказов, выступал за развитие личной инициативы солдат и даже командного состава. Обучение велось так, чтобы выработать сознательное отношение солдат к возложенным на них задачам, необходимо, чтобы все воины стремились к победе и понимали путь, которым их ведут к этой победе, подчеркивалось значение дисциплины. Суворов избегал применения телесных наказаний, поощрял примерных воинов, следил за тем, чтобы солдат не терпел лишения от холода, болезней и недостатка продовольствия, переносил все тяготы походов наравне с ними. Он проводил много времени среди солдат, направляя их, ободряя и внедряя в каждого уверенность в успехе.
Милютин опроверг мнение тех, кто считал, что победы Суворова, это случайные удачи. За свою военную службу он не проиграл ни одного сражения, его полководческий талант опирался на знания и боевой опыт. Высокие моральные качества войск дополнялись у Суворова постоянной выучкой солдат. Методика обучения сводилась к тому, чтобы обучать их тому, что пригодится на войне. Он старался придать всякому учению характер подлинного боя. Маневры происходили при непрерывной ружейной и артиллерийской стрельбе холостыми зарядами, так что атакующие бывали густо окутаны облаками порохового дыма. В практике обучения были представлены элементы строевой и тактической подготовки: повороты, ружейные приемы, перестроения, развертывание из походного в боевой порядок и обратно, стрельба и атака. Кульминацией учения являлась двусторонняя сквозная атака разных родов войск, переносившая солдата в обстановку максимально приближенную к боевой, воспитывала в нем порыв вперед, стремлений сойтись с врагом в рукопашной схватке. Все эти условия в их совокупности и создавали почву для появления в России такого великого полководца как Суворов, во главе с которым русская армия не знала поражений.
В основу своей школы военного искусства Суворов положил соотношение двух основных факторов боя: человека и оружия. Из них решительное предпочтение он отдавал первому – человеческому фактору, что было характерно для прогрессивной русской военной мысли. Такой подход был выработан Суворовым на основе глубокого понимания особенностей русской армии. Он на личном опыте имел возможность сравнить сильнейшие европейские армии и проанализировать боевые качества русского солдата. Исходя из этого, он пришел к выводам, послужившим основой созданной им системы обучения и воспитания войск. Суворов понимал, какое преимущество дают полководцу высокие моральные и боевые качества русской армии, национальной по составу и комплектуемой путем рекрутской повинности сравнительно с наемными армиями Западной Европы.
В своей статье Милютин особо подчеркнул два фактора, которые влияют на ход войны: «В военном искусстве есть две стороны: материальная и моральная. Войско не есть только физическая сила, масса, составляющая орудие военных действий, но вместе с тем соединение людей, одаренных умом и сердцем. Для полководца… недостаточно только уметь владеть армией как машиной, он должен уметь владеть человеком,… нужно здесь и знание сердца человеческого.… Только тот полководец великий, который соединяет в себе искусство владеть себе подобными и нравственную сторону военных соображений с знанием дела и искусным употреблением материальной силы»[8]. Именно таким полководцем, по мнению Милютина, и был Суворов. Он считает, что «лучший и прекраснейший памятник Суворову заложен им самим в истории и теории военного искусства… и потомство будет черпать в них уроки военного искусства»[9].
Во второй части статьи Милютин переходит к рассмотрению военных действий, в которых участвовал Суворова, начиная с разбора его тактики боя. Предварительно он обращается к состоянию тактики ведения боевых действий на территории Европы в конце XVIII столетия. Во всех европейских армиях существовала «линейная» тактика: пехоту строили развернутым фронтом, полагаясь на огнестрельное оружие, кавалерия не имела достаточной быстроты, артиллерия была рассеяна по всей линии боевого порядка, резервов почти не было. Важную роль играла местность, войска были привязаны к своей позиции и действовали преимущественно оборонительно – это породило так называемую позиционную систему. Только в последние годы XVIII века во французских армиях начал появляться строй в колоннах.
По мнению Милютина, гораздо раньше колонны появились у Суворова, который видел силу пехоты не в огнестрельном действии, а в натиске холодным оружием. Кавалерию свою он употреблял со «всевозможной» быстротой. Артиллерию не разбрасывал по всей линии. «Во всех отношениях Суворов создал новую тактику, весьма близкую к нынешней»[10], отмечает Милютин. Во время сражений с турками и поляками Суворов прямо шел в атаку, изумлял противника решительностью и не давал ему опомниться. У него не было резервов, так как все силы с начала боя участвовали в решительном натиске. В действиях против европейских войск (в Северной Италии, 1799 г.), он соблюдал гораздо больше осторожности. Суворов придавал первостепенное значение бою, считая его непременной целью всех стратегических движений, сущность же боя полагал в решительном натиске.
Далее Милютин дает обзор некоторых сражений Суворова в первую и вторую конфедератские войны с Польшей и Русско-турецкие войны (1768-1774, 1787-1791 гг.), где можно увидеть некоторые отличительные черты его тактики, «встретить еще много оригинального и вместе гениального». Он исследует тактические действия при Орехове, Ландскроне и Сталовичах, Крупчицах, Брест-Литовском, Кобылках, в ходе войн с турками выделяет тактические действия при Туртукае, Гирсове, Козлуджи, Кинбурне, Фокшанах, Рымнике, Измаиле. Милютин так высказывается о тактике Суворова: «В войне против Турции всегда господствовало правило, что против конницы турецкой должно употреблять пехоту, а против пехоты конницу»[11]. Последствия совершенно оправдывали этот расчет.
Милютин анализирует тактические действия Суворова против европейских армий под командованием лучших французских полководцев в кампанию 1799 г., где были переход через Адду, сражения при Треббии и Нови. Милютин подчеркивает, что общей отличительной чертой его действий всегда было «сосредоточение сил», употребление их в совокупности, «в действиях же при переходе через Адду и при Треббии совершенно противоположное, как бы исключение из общего. Суворов рассеял свои силы… но настойчивость и твердость характера решили дело в его пользу… Суворов поступил вопреки своей собственной методе и правилам; довольно и того, что сражение при Треббии как исключение из обыкновенного образа действий Суворова, подтверждает именно превосходство его методы действий»[12]. Милютин приводит здесь слова известного историка А.И. Михайловского-Данилевского, который писал: «Всего замечательнее – марш к Треббии. Сам Моро мне говорил, что марш сей есть верх торжества военного искусства»[13].
Представляет интерес «очерк сражения при Нови», в котором Милютин рассказывает, что французы занимали сильную позицию перед городом Нови, но 15 августа 1799 г., с рассветом, Суворов, оставив 18 тыс. войско и союзников в резерве, только с 45 тыс. двинулся в наступление на левый фланг французов. Русские войска встретили чрезвычайно упорное сопротивление, и все атаки были отбиты, кровопролитный бой продолжался целый день. Между тем, остальные войска, составлявшие левое крыло союзников и резерв, спокойно оставались на месте и «варили себе кашу». Только в 5 часов вечера генерал М. Мелас, командующий союзниками, получил приказ двинуться для атаки и обхода правого крыла противника долиной р. Скривии. Движение это решило судьбу сражения, тщетно французский генерал Ж. Моро, занявший место убитого генерала Б. Жубера, пытался отразить обходившие их свежие силы. Видя крайнее утомление своих войск, он принял решение отступать, но часть левого крыла была отрезана и сложила оружие. Милютин делает вывод: «Суворов удерживал Меласа до 5 часов вечера, с тем, чтоб решить дело свежими войсками, когда французские были уже в совершенном изнеможении, что войска Меласа служили вместо резерва, и что план сражения при Нови может служить доказательством искусства, с которым Суворов применял свои действия к обстоятельствам; ибо в сражениях против польских и турецких войск – он всегда брал первым натиском»[14]. Милютин показывает, что из приведенного обзора «замечательнейших побед Суворова» можно составить себе ясное понятие о его тактике и приводит здесь выписку из приказа последнего по союзной армии от 3 июня 1799 г.: «Неприятеля поражать холодным оружием, штыками, саблями и пиками; артиллерии стрелять по своему рассмотрению, почему она и по линии не расписывается. Кавалерии и казакам стараться неприятелю во фланг ворваться. – В атаке не удерживать. Когда неприятель будет сколот, срублен, – тотчас преследовать его и не давать ему времени ни сбираться, ни строиться…»[15].
Изучая тактику Суворова, Милютин обращается к обучению им войск в мирное время: главное внимание уделялось тому, чтобы приучить как пехоту, так и кавалерию к самому натиску, а потому на всех учениях и маневрах если пехота шла на пехоту, то атакующий проходил через интервалы между рядами противника, кавалерия должна была врываться в сами каре. Иногда Суворов ставил вместо людей соломенные чучела, чтобы приучить лошадей, иногда строил полевые укрепления и приказывал не только пехоте атаковать их, но и кавалерии проскакивать через бруствер. Часто он спешивал кавалерию и приучал ее к атаке в пешем строю. «Одним словом, – верно замечает Милютин, – прилежно занимаясь в мирное время обучением своего войска по собственной своей методе, он довел его до той степени совершенства, что в бою русское войско явилось в его время первым из всех европейских войск»[16].
После этого Милютин переходит к рассмотрению стратегических действий Суворова, общих его соображений и планов кампаний, «его духа» и образа ведения войны. В этой связи он обращает внимание на то, как велась вообще война в конце XVIII столетия в Западной Европе.
Он показывает, что долго не могли искорениться старые идеи, существовавшие еще в конце XVII – начале XVIII вв., когда война состояла из одних маневров и обходов без решительных действий, с учетом важности крепостей и зависимости армий от своих магазинов, и это послужило основанием знаменитой кордонной системы, преобладавшей в войнах конца XVIII столетия.
В таком положении находилось военное искусство в Европе, в то время, когда Суворов изумлял своей быстротой и решительностью действий, дальними и отважными переходами, независимостью от магазинов и путей сообщения. Милютин приходит к интересному наблюдению: «Таким образом Суворов один из всех современных полководцев постиг истинную идею стратегических сообщений Фридриха, и прежде самого Наполеона успел на деле показать выгоды сосредоточения сил, энергии и решимости. Бонапарте в 1796 и Суворов в 1799 году развили эту идею самым очевидным образом; а наш полководец потому только не считается предшественником Наполеона на поприще новой стратегии и даже творцом последней, что до 1799 года судьба не доставила ему случая сразиться с войсками европейскими, ограничив круг его действий войнами с иррегулярными войсками конфедератов и турок»[17]. На взгляд Милютина, кампания 1799 г. решительно доказывает и убеждает, что Суворов умел приноравливаться к обстоятельствам и свойствам противника, бить турок в войне с турками, и бить устроенные европейские войска в войне с французами.
В первую конфедератскую войну, Суворов, с небольшим отрядом против иррегулярных войск неожиданным нападением разбивал несравненно сильнейшие отряды. Во вторую турецкую войну Суворов показал «выгоду действий наступательных», он смело бросался сам вперед при наступательном движении турецких армий, атаковал их и всегда одерживал верх.
Вторая конфедератская война представляет гораздо больше фактов для изучения стратегии Суворова. В этой кампании виден общий план, целостность, единство. Суворов готовит победу, выжидает, сосредотачивает силы и после одного решительного сражения (при Кобылках), связанного с искусным стратегическим движением, оканчивает войну штурмом Праги и решает судьбу всей кампании.
В кампании 1799 г., в Италии, заметно влияние на действия Суворова Венского кабинета. Главная причина разногласия заключалась в различии между стратегией Суворова и взглядами Австрии. Суворов старался разбить неприятельскую армию. Австрия придерживалась стратегии войны, существовавшей в большую часть XVIII в. «Несмотря на это, – заключает Милютин, – в общем плане кампании есть много гениального, выставляющего Суворова в ярком свете наряду с первостепенными полководцами европейскими»[18].
После анализа военного мастерства Суворова, который «всегда был рассудителен и умер непобедимым», Милютин приходит к мысли, что стратегия и тактика великих полководцев, с учетом факторов времени и обстоятельств, остаются неизменными: «…великие полководцы служат образцами и учителями для всех времен, хотя бы они действовали совсем иначе, нежели как действуют в наше время. В военном деле есть некоторые общие, основные истины, которые подтверждаются фактами всех веков; исполнение и механизм военных действий изменяются сообразно с состоянием тактики, и другими случайными обстоятельствами; но общая идея войны, ход соображений, остаются неизменными, ибо источник и основание их заключаются в логике, здравом смысле и познании человека»[19].
Милютин приходит к выводу, что Суворов «…стоял выше своего века, и, несмотря на все изменения, которые с его времени претерпела тактика, образ действий его носит на себе характер современной нам стратегии…»[20].
По мнению автора, военное искусство Суворова по своим масштабам и значению далеко выходит за национальные рамки. Но, вместе с тем, Суворов как полководец принадлежит, прежде всего, русскому народу. Военное творчество Суворова продолжало развивать передовые идеи Петра Великого. и П.А. Румянцева, а его тактическое мастерство отразило лучшие черты русского народа-воина: веру, патриотизм, героизм, целеустремленность, выносливость, природный ум и смекалку. Искренний патриот, Суворов был противником чуждого иноземного влияния и боролся за самостоятельный путь развития русского военного искусства.
Военный писатель Н.П. Жерве отмечал: «Суворов, как полководец – психолог и воспитатель солдат, боготворивших его, был в то время почти совершенно забыт, и Милютину принадлежит первое место в создании суворовского культа. Он первый дал научную разработку суворовских принципов, благодаря которым великий полководец одерживал свои блестящие победы… Говоря вообще, в Николаевское время бессмысленной солдатской муштры труд Милютина для многих явился новым словом, откровением»[21].
Милютин написал значительное количество работ в области военной истории. Наибольший интерес представляет его статья «Суворов как полководец», где впервые сделана попытка проанализировать полководческое искусство Суворова.
Автор: Габелко Д.Е.
Примечания:
[1] Милютин Д.А. Воспоминания. 1816-1843 / Под ред. Л.Г. Захаровой. М.: Студия «ТРИТЭ», 1997. С.185.
[2] Милютин Д.А. Воспоминания. 1816-1843. С. 190; Милютин Д.А. Суворов как полководец // Отечественные записки. 1839. Т.3. №4,5.
[3] Милютин Д.А. Суворов как полководец // Отечественные записки. 1839. Т.3. №4. С.4.
[4] Там же. С.2.
[5] Милютин Д.А. Суворов как полководец // Отечественные записки. 1839. Т.3. №4. С.3.
[6] Там же. С.2.
[7] Там же. С.28.
[8] Милютин Д.А. Суворов как полководец // Отечественные записки. 1839. Т.3. №4. С.24.
[9] Там же.
[10] Милютин Д.А. Суворов как полководец // Отечественные записки. 1839. Т.3. №5. С.72.
[11] Там же. С.76.
[12] Милютин Д.А. Суворов как полководец // Отечественные записки. 1839. Т.3. №5. С.79.
[13] Там же. С.78.
[14] Там же. С.80-81.
[15] Там же. С.81.
[16] Милютин Д.А. Суворов как полководец // Отечественные записки. 1839. Т.3. №5. С.81.
[17] Там же. С.84.
[18] Милютин Д.А. Суворов как полководец // Отечественные записки. 1839. Т.3. №5. С.86.
[19] Там же. С.87.
[20] Там же. С.87-88.
[21] Жерве Н.П. Граф Милютин Д.А. Биографический очерк. СПб., 1906. С.11.