Россия эпохи Нового времени получила в наследство от московского и более ранних периодов довольно ограниченное количество садовых культур. Это яблоня, вишня, слива, груша (на юге страны, т.е. на Северном Кавказе и Нижнем Поволжье, еще абрикос и черешня), а из кустарников – малина, смородина и крыжовник. Яблоня, вишня и слива в своих культурных формах выращивались еще в домонгольский период (при этом яблоня и вишня были более распространены, чем слива).
Введение яблони в культуру началось в III тыс. до н.э. на Кавказе и в Средней Азии; в Европу домашняя яблоня была завезена в античности с Ближнего Востока. На Руси первые археологические свидетельства о выращивании яблонь относятся к X в., а первые письменные свидетельства о разведении яблоневых садов – к XI в.; в удельный период яблоня стала самым распространенным фруктовым деревом Руси – ее выращивали повсеместно, за исключением самых северных районов (дело в том, что и в средней полосе в суровую зиму яблоня может вымерзнуть). В первой половине XVIII в. яблоневые сады были особенно распространены в междуречье Оки и Волги, а также южнее, в поволжских городах и в Черноземье; количество сортов яблок уже исчислялось сотнями.
Особенно славился налив, восторженные отзывы о котором оставили многие западноевропейцы, посещавшие Россию в XVII – первой половине XVIII вв. Вот только некоторые из них:
— Адам Олеарий, член голштинского посольства 1633 – 1634 гг.: «Между другими сортами яблок у них имеется и такой, в котором мякоть так нежна и бела, что если ее держать против солнца, то можно видеть зернышки»[1];
— Иоганн Георг Корб, секретарь австрийского посольства 1697 г.: «В Московии растут также прекрасные прозрачные яблоки, которым могут даже позавидовать более теплые страны; москвитяне называют эти яблоки наливными»[2];
— Корнелий де Бруин, голландский путешественник, посетивший Россию в первые годы XVIII в.: «Яблоки там разного рода, хороши, красивые на вид, кислые, равно как и сладкие, вкусны, и я видел такие прозрачные, что насквозь были видны семечки»[3];
— Фридрих-Христиан Вебер, брауншвейг-люнебургский посланник, живший в Санкт-Петербурге в 1714 – 1719 гг.: «Из Москвы же доставляют превосходнейшие садовые плоды и фрукты, среди которых особенно так называемый налив, или прозрачное яблоко, которое часто весит лотов 20* и настолько прозрачно, что в нем видны семечки, а по вкусу оно ничуть не уступит борсдорфскому яблоку»[4];
— Элизабет Джастис, гувернантка английского купца Хилла Эванса, жившая в Петербурге в 1734 – 1737 гг.: «Но есть яблоко, называемое прозрачным. Спелое, оно такое прозрачное, что сквозь него видны семечки. По вкусу оно превосходит любые яблоки, какие я когда-либо пробовала в Англии»[5].
В Сибири, где обычная яблоня вымерзала, разводили яблоню сливолистную, дающую мелкие плоды, называемые ранетками или райскими яблочками; в то же время по всей европейской территории России в лесах в изобилии росла дикая лесная яблоня, плоды которой также шли в пищу.
Вишня была столь же распространена, как и яблоня: садовая вишня стала результатом гибридизации дикорастущей степной вишни и такой же дикорастущей черешни, в культуре она известна с середины I тыс. до н.э., на Руси же появилась уже в X веке вместе с яблоней. В XV в. вишневые сады были обычным явлением на всей территории Руси, включая Новгород; позже вишня продвинулась еще дальше на север вплоть до 60°. В XVIII в. ее выращивали и в Вологде, и на юге Западной Сибири, однако больше всего вишневых садов было в средней полосе – так, во Владимире и Суздале к середине века вишня начала становиться товарной садовой культурой.
Слива по сравнению с яблоней и вишней была более редкой культурой. Слива – это природный гибрид терна и алычи, введенный в культуру на Кавказе в I тыс. до н.э., а в Европе известный с начала новой эры. На территории Руси слива появилась еще в домонгольское время (косточки сливы найдены в новгородском слое XI в.), однако широкого распространения не имела; товарной культурой в первой половине XVIII в. слива не была, выращивали же ее в основном в центре и на юге средней полосы. Груша по степени распространенности приближалась к сливе (правда, в отличие от сливы, дикорастущая груша нескольких видов встречается в лесах европейской России); введенная в культуру в Передней Азии, груша уже в I тыс. до н.э. попала в Грецию, откуда распространилась по Средиземноморью и далее на север. Когда она появилась на Руси – сказать сложно, но в московский период груша уже не была редкостью в центре и на юге страны; в рассматриваемый период ее продолжали выращивать в садах нечерноземной зоны, а также в городах Черноземья.
Наконец, кустарники – черная и красная смородина, крыжовник и малина, были, по некоторым данным, известны на Руси уже в XI – XII вв., когда их выращивали в монастырских и княжеских садах; в более позднее время эти культуры стали принадлежностью садов простых горожан, сажали их и крестьяне[6].
Конкретных фактических данных о развитии садоводства в России первой половины XVIII в. у нас не очень много. В описаниях и на чертежах городских дворов сады встречаются довольно часто, при этом чем состоятельнее хозяин такого двора, тем больше у него сад (понятно, что садоводство это не товарное): например, у касимовского царевича Ивана Васильевича в г. Касимове (1723 г.) был сад, «в том саду яблонных дерев с яблоки 238, вишиннику с ягоды на 10 сажен и более, смородины красной 2 гряды», еще «на старом посаде сад ево царевичев десятин с 5, в нем яблонных 500 дерев с яблоки», и еще «в Касимове, в Пушкарской слободе сад, в нем вишиннику с ягоды на 3 дес.»[7]. Нередки упоминания о садах, причем порой о довольно крупных, и в описях помещичьих имений (первой четверти XVIII в.)[8]; некоторые из этих описаний мы можем привести.
Так, у барона П.П. Шафирова в сельце Голыгине (Веневский уезд, 1723 г.) был «сад 105 дерев, да молодова саду прививочных и сливнику и вишен на 3 дес.». У князя М.П. Гагарина в селе Сенницах (Зарайский уезд, 1721 г.) был «сад, отгорожен от двора решеткою, а от улицы забором, и в оной сад с улицы вороты, в нем 8 деревьев кедровых, 600 дерев яблоневых, груши, и сливы, и вишневые деревья; да позади того саду сад же новой, в нем ябланевых 80 дерев и вишневые деревья». У сенатора В.А. Апухтина в сельце Новом (Звенигородский уезд, 1715 г.) было «два сада, один сад подле двора.., в том де саду яблоней и дулей 430 дерев, а в другом де саду, что у гумна, яблоней и дуль 580 дерев». У секретаря Монастырского приказа М.С. Беляева в селе Четрякове (Коломенский уезд, 1723 г.) был «сад с яблоньми на 2 дес., огорожен плетнем». У уже упоминавшегося касимовского царевича в селе Волынском (Московский уезд) имелся «сад, яблонных дерев 133 дерева, а грушевых дерев 33 дерева, вишен 30 дерев, да смородиннику цветник, да крыжевнику цветник». У обер-прокурора Г.Г. Скорнякова-Писарева в селе Трубецком (Тарусский уезд, 1723 г.) был «сад, а в саду яблоней старых 60, молодых 80 дерев, слив 300 дерев, вишеннику 300 ж дерев», а в селе Кишкине (Зарайский уезд, 1723 г.) – «вокруг белого двора по обе стороны саду на 2 дес.»[9].
Все эти немалых размеров сады принадлежали помещикам, причем весьма состоятельным; что же касается крестьянских садов, то данных о них гораздо меньше, причем трудно понять, то ли из-за их отсутствия, то ли из-за недостаточной подробности описей. Тем не менее, такие данные есть: так, у поручика И.В. Отяева в сельце Рассоховец (Кромский уезд, 1723 г.) было два сада, в которых насчитывалось 56 яблонь; в сельце было 15 крестьянских дворов, из этого количества в 7 дворах садов не было, в остальных имелось по несколько яблонь – 3, 4, 5, 7 (в двух дворах), 8, 12 и 70 (интересно, что последний двор уступал другим по количеству пашни и скота). У обер-президента надворного суда В.Ф. Стремоухова в с. Шеблыкино с деревнями (Кромский уезд, 1723 г.) был «сад по смете яблоней, груш и слив на десятину, вишен на полдесятины»; в этом селе из 42-х крестьянских хозяйств сады были только в 7-ми: по 6 (3 хозяйства), 7, 8, 10 и 30 деревьев; в деревне Ноздрачево из 12-ти хозяйств сады были в 3-х: по 8 (два хозяйства) и 15 деревьев; в деревне Савостино из 6-ти хозяйства сады были в 2-х: по 11 и 20 деревьев; в деревне Гречихино все 5 хозяйств садов не имели[10].
Таким образом, из 65-ти хозяйств сады имели только 12, причем в садах этих, в отличие от помещичьего, росли лишь яблони; конечно, делать на основании столь скромного материала какие-то статистические выводы мы не можем, но, кажется очевидным, что в крестьянских хозяйствах сады встречался гораздо реже, чем у помещиков и состоятельных горожан, и, по-видимому, распространение культуры садоводства в социальном плане шло сверху вниз: от города – к деревне, от помещика – к крестьянину.
Автор: Шипилов А.В.
Примечания:
[1] Рябцев Ю.С. Хрестоматия по истории русской культуры: Художественная жизнь и быт XI – XVII вв. – М., 1998. – С. 76.
[2] Рождение империи. – М., 1997. – С. 232.
[3] Россия XVIII века глазами иностранцев. – Л., 1989. – С. 75.
* 20 лотов – это 256 г.
[4] Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. – Л., 1991. – С. 120.
[5] Беспятых Ю.Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. – СПб, 1997. – С. 102.
[6] Губанов И.А. Энциклопедия природы России. Пищевые растения. Справочное издание. – М., 1996. – С. 225–234, 253–263, 290–292, 303–309; Синская Е.Н. Историческая география культурной флоры (на заре земледелия). – Л., 1969. – С. 184, 190; История культуры древней Руси. Т. I. – М.-Л., 1951. – С. 67; Очерки русской культуры XIII – XV веков. Ч. 1. – М., 1970. – С. 102–104; Очерки русской культуры XVI века. Ч. 1. – М., 1976. – С. 88–89; Очерки русской культуры XVII века. Ч. 1. – М., 1979. – С. 49–51; Очерки русской культуры XVIII века. Часть первая. – М., 1985. – С. 122–124; Кочин Г.Е. Сельское хозяйство на Руси в период образования Русского централизованного государства. Конец XIII – начало XVI в. – М.-Л., 1965. – С. 216–217; Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. – С. 120.
[7] Материалы по истории крестьянского и помещичьего хозяйства первой четверти XVIII в. – М., 1951. – С. 104.
[8] Материалы по истории крестьянского и помещичьего хозяйства первой четверти XVIII в. – С. 22, 29, 43, 47, 68, 72, 93, 98, 104, 136, 176, 180, 181, 188, 201, 216, 225, 252, 289, 322.
[9] Материалы по истории крестьянского и помещичьего хозяйства первой четверти XVIII в. – С. 43, 93, 98, 104, 135, 136, 201, 322.
[10] Материалы по истории крестьянского и помещичьего хозяйства первой четверти XVIII в. – С. 145, 157.