России сравнительно недавно, необходимо обратиться к историческому опыту уголовно-правовой оценки посягательств, совершаемых в составе банд, проследить развитие данного уголовно-правового понятия с момента его возникновения, выявить особенности и положительные тенденции применения законодательства об ответственности за бандитизм в советский период.
Вначале состав бандитизма рассматривался как государственное преступление, посягающее на основы государственного управления в сфере охраны общественной безопасности и общественного порядка.
История данного состава в уголовном законодательстве России начинается с Декрета СНК РСФСР от 20 июля 1918 г. «О Суде»[1], в котором впервые было упомянуто такое преступление как бандитизм, однако его понятие в Декрете не раскрывалось.
Определение состава бандитизма было сформулировано несколько позже. Согласно Декрету ВЦИК РСФСР от 20 июня 1919 г. «Об изъятии из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении» под бандитизмом понималось «…участие в шайке, составившейся для убийств, разбоя и грабежей, пособничество и укрывательство такой шайки»[2].
В толкованиях этого определения отмечается, что оно имело некоторые недостатки, из-за которых практически не отличалось от состава разбоя, сформулированного в дореволюционном праве (Судебник 1550 г., Соборное Уложение 1649 г.). В частности:
— Декрет не назвал определяющих признаков банды, отождествив ее с шайкой, независимо от того, вооружена она или нет;
— цель бандитизма, указанная в Декрете, ограничивалась совершением убийства, разбоя и грабежа, хотя на практике имели место случаи, когда бандитские нападения сопровождались и другими преступлениями: уничтожением имущества (государственного, общественного, личного), изнасилованием, хулиганством и т. д.;
— Декрет не предусматривал уголовную ответственность за организацию банд, рассматривая эту форму бандитизма как приготовление к преступлению[3].
Кроме того, подчеркнем наличие в составах бандитизма и разбоя такого квалифицирующего признака как совершение уголовно-наказуемых действий шайкой, определение которой в законодательстве также отсутствовало.
Следует также отметить, что законодательные акты РСФСР признавали совершение преступления бандой отягчающим обстоятельством некоторых других преступлений. Например, Декрет ВЦИК РСФСР от 2 февраля 1921 г. «О борьбе с дезертирством» причислял к числу квалифицированных видов дезертирства участие дезертиров в вооруженных шайках (бандах)[4]. Несмотря на то, что Декрет не имел прямого отношения к составу бандитизма, его положительное значение для уголовно-правовой характеристики данного состава заключалось в том, что он ввел обязательный признак банды – ее вооруженность.
Новым этапом развития уголовного законодательства советского периода стало принятие первого Уголовного кодекса РСФСР. Кодекс был утвержден сессией ВЦИК 24 мая 1922 г. и введен в действие 1 июля того же года. В соответствии ч. 1 ст. 76 УК РСФСР 1922 г. под бандитизмом понимались «организация и участие в бандах (вооруженных шайках) и организуемых бандой разбойных нападениях и ограблениях, налетах на советские и частные учреждения и отдельных граждан, остановках поездов и разрушениях железнодорожных путей, безразлично, сопровождались ли эти нападения убийствами или не сопровождались».
Из вышеизложенного определения видно, что законодатель существенно расширил понятие бандитизма по сравнению с его определением в Декрете ВЦИК РСФСР от 20 июня 1919 г. и, что особенно важно, признал оконченным составом этого преступления не только участие в банде и совершаемых ею нападениях, но и организацию банд. Тем самым бандитизм был сформулирован как «усеченный» состав преступлений и был представлен тремя относительно самостоятельными формами: организация банды, участие в банде, участие в организуемых бандой нападениях.
Говоря о признаках состава бандитизма по УК РСФСР 1922 г., отдельные авторы высказывают мнение о нецелесообразности использования законодателем для его определения сразу двух терминов: «нападение» и «налет»[5]. Отмечается, что разграничение этих двух понятий лишено всякого смысла, так как налет – это и есть нападение. Так, в словаре С.И. Ожегова налет толкуется как «стремительное нападение, атака», «нападение с целью грабежа, бандитский налет»[6].
Согласно ч. 2 ст. 76 УК РСФСР 1922 г. к бандитизму приравнивалось: пособничество ему, укрывательство банд и отдельных участников, сокрытие добытого и следов преступления.
Между тем, законодатель не называл четких признаков банды, хотя их установление имело большое значение для отграничения бандитизма как государственного преступления от предусмотренного ч. 2 ст. 184 УК РСФСР 1922 г. от разбоя, совершенного группой лиц, также называемого бандитизмом. Эти преступления различались не только по степени общественной опасности, но и по характеру общественной опасности, так как посягали на различные объекты.
Однако следственно-судебная практика исходила из того, что разбой предполагал «единичные нападения без организации действующей длительное время шайки»[7], а ст. 76 УК РСФСР 1922 г. (бандитизм) предполагала участие в разбойных нападениях, совершаемых организованными группами. Изложенная концепция разграничения составов бандитизма (ст. 76) и разбоя (ч. 2 ст. 184) была воспринята и доктриной уголовного права того времени[8].
1 января 1927 г. был введен в действие принятый 22 ноября 1926 г. новый Уголовный кодекс РСФСР, который оставил норму о бандитизме без изменений (ст. 59³)[9]. В 1927 г. было принято Положение о преступлениях государственных, которое определило бандитизм в более сжатом и четком виде. Статья 59³ УК РСФСР 1926 г. приобрела следующее содержание: «Бандитизм, то есть организация вооруженных банд и участие в них и в организуемых ими нападениях на советские и частные учреждения или отдельных граждан, остановка поездов и разрушение железнодорожных путей и иных средств сообщений и связи».
Данная норма просуществовала без изменений вплоть до принятия в 1958 г. Закона об уголовной ответственности за государственные преступления, внесшего важные изменения в понятие бандитизма. В соответствии с ст. 14 данного закона была сформулирована ст. 77 УК РСФСР 1960 г., предусматривавшая ответственность за бандитизм. Из ее диспозиции были исключены такие действия, как остановка поездов, разрушение железнодорожных путей и иных средств сообщения и связи. Таким образом, бандитизм определялся как «организация вооруженных банд с целью нападения на государственные или общественные предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях».
Нетрудно заметить, что во всех УК РСФСР бандитизм определяется через понятие нападения, совершаемого бандой. Однако понятие этой формы соучастия законодатель не дает.
Впервые определение банды было дано в постановлении Пленума Верховного Суда СССР 1959 г.: «Банда представляет собой устойчивую вооруженную группу из двух и более лиц, предварительно соорганизовавшихся для совершения нападений на государственные, общественные учреждения или предприятия либо на отдельных лиц»[10].
Несмотря на отсутствие определения банды конструкция ст. 77 УК РСФСР 1960 г. была более четкой в плане отграничения бандитизма от иных форм организованной преступности, чем ранее действовавшие нормы. В ст. 77 УК РСФСР 1960 г. была определена цель, с которой создается вооруженная банда, – для совершения нападений, а не для хулиганства, краж, грабежей и разбоев.
Следует также отметить, что число лиц, привлекаемых за бандитизм, было крайне незначительным. Этому способствовали в какой-то степени и недостаточная подготовленность работников правоохранительных органов к применению нормы о бандитизме в силу сложности данного преступления, не разработанности признаков состава бандитизма, в результате чего отдельная часть бандитских нападений квалифицировалась как разбойные нападения. Участие в банде зачастую расценивалось не как оконченное преступление, а как пособничество разбою или даже грабежу. В силу такой практики уголовной ответственности за бандитизм подлежали не все участники банды, что значительно снижало эффективность борьбы с данным преступлением.
Следуя идеологической концепции «развитого социализма», достаточно долгое время считалось, что в советском обществе нет и не может быть бандитизма. С начала 60-х годов прошлого столетия уголовная политика государства в сфере судебной практики привела к отказу от квалификации особо дерзких разбоев, совершенных устойчивыми организованными преступными группами (сообществами) с применением оружия, по статье, предусматривающей ответственность за бандитизм. Существовавшая ранее аналогия в УК РСФСР 1960 г. была отменена, и по ст. 77 квалифицировались только те деяния, которые обладали всеми признаками состава бандитизма.
С течением времени по-разному решался вопрос о соотношении бандитизма с другими общественно-опасными деяниями, например, убийством или хищениями.
Например, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 25 октября 1959 года «О судебной практике по делам о бандитизме» было специально отмечено, что в случае совершения во время бандитского нападения убийства, изнасилования или грабежа, содеянное должно квалифицироваться только как бандитизм, без ссылки на соответствующие статьи, предусматривающие ответственность за преступления против личности и собственности, поскольку объективная сторона бандитизма схватывает, в частности, и совершения подобных преступлений.
Эта позиция была подтверждена в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 года «О судебной практике по делам об умышленных убийствах», где указывалось, что убийство при бандитских нападениях охватывается признаками бандитизма и дополнительной квалификации по ст. 102 УК РСФСР и соответствующим статьям уголовных кодексов союзных республик не требует.
Однако в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 декабря 1992 года «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» было предложено квалифицировать умышленное убийство, совершенное участниками банды при нападении, по совокупности преступлений как бандитизм и умышленное убийство. Кроме того, Пленум Верховного Суда в постановлении от 27 апреля 1993 года «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, сильнодействующими средствами и ядовитыми веществами» рекомендовал по совокупности преступлений квалифицировать хищения наркотических средств, совершенные бандой, по ст. ст. 77 и 224¹ УК РСФСР.
В конце 90-х годов прошлого века, рост бандитизма и потребности следственно-судебной практики вызвали необходимость появления новых рекомендаций Верховного Суда РФ, что проявилось в принятии Пленумом Верховного Суда постановления № 9 от 21 декабря 1993 года «О судебной практике по делам о бандитизме». В п. 10 постановления было предложено квалифицировать дополнительно преступные последствия бандитских нападений, образующие самостоятельный состав тяжкого преступления.
Подводя итог изложенному историческому опыту применения уголовной ответственности за бандитизм в период с 1918 г. до 1990-х годов прошлого столетия следует подчеркнуть следующее:
- В законодательных актах, следственно-судебной практике, доктрине уголовного права бандитизм рассматривался в основном как государственное преступление с различной политической оценкой, хотя по своей сути он был общеуголовным преступлением, имеющим высокую степень общественной опасности и корыстную направленность.
- История развития состава бандитизма в советском уголовном праве показывает, что, несмотря на различные правовые характеристики состава бандитизма, его обязательным признаком выступало нападение.
- С историко-правовой точки зрения в советский период считалось, что все преступные действия, совершенные в процессе нападения, образовывали состав бандитизма и не требовали дополнительной квалификации как самостоятельные преступления.
Автор: Краснова К.А.
Примечания:
[1] СУ РСФСР. 1918. № 52. Ст. 589.
[2] СУ РСФСР. 1919. №27. Ст. 301.
[3] См.: Нагаева Т.И. Уголовно-правовая оценка нападения. Дис. … канд.юрид.наук. М., 2005. С. 47.
[4] СУ РСФСР. 1921. № 29.
[5] См.: Нагаева Т.И. Уголовно-правовая оценка нападения. Дис. … канд.юрид.наук. М., 2005. С. 50.
[6] См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1968. С. 371.
[7] См.: Уголовный кодекс. Практический комментарий / Под. ред. М.М. Гернета и А.Н. Трайнина. М., 1925. С. 273.
[8] См.: Гернет M.M. Имущественные преступления: Текст и комментарий ст. 180-185 Уголовного кодекса. М., 1925. С. 76.
[9] СУ РСФСР. 1926. № 80. Ст. 600.
[10] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1959. № 12.