Проблема толерантности привлекает внимание многих специалистов, рассматривающих ее с разных позиций — как этико-философскую норму; как принцип взаимоотношений представителей различных идеологий; как метод социально-политических решений и действий; как обязательное условие любого светского или конфессионального служения; наконец, как важную составляющую в процессе воспитания молодежи.
Все аспекты толерантности для современного российского общества являются актуальными. Чаще всего они возникают из-за того, что одни граждане России считают злом то, что другие граждане воспринимают как благо.
По мнению исследователя А. И. Смирнова, проблема толерантного отношения к различиям, актуализируемая на тех или иных структурных уровнях социальной организации, получает все более отчетливое звучание в рамках социально-политических теорий, порождая настоящий «бум толерантности». Этим словосочетанием автор обозначил научный и околонаучный дискурс по одному из важных элементов социальной практики.
Безусловно, толерантность не может быть всеобщей, и данный термин целесообразно употреблять в определенной плоскости. В рамках данной статьи речь пойдет о социальном аспекте толерантности, но для лучшего понимания проблемы необходимо выявить сущность понятия «толерантность» и показать его эволюцию.
Буквальный перевод латинского слова «tolerantia» на русский язык означает «терпение». Однако в России произошла некая его трансформация, и слово «терпение» было заменено словами «терпимость, снисходительность» [1]. Это вызывает недоумение со стороны ряда авторов, считающих неточно переданный смысл латинского слова обеднением самого понятия «толерантность».
С такой точкой зрения нельзя не согласиться, так как в русском языке слово «терпимость» традиционно означает лишь готовность снисходительно относиться к чужому мнению и даже выражает некое превосходство по отношению к иным, но терпимым взглядам. Толерантность же предполагает не снисходительность, а доброжелательность, готовность к уважительному диалогу и сотрудничеству.
В использовании термина «терпимость» отображается в какой-то мере давняя российская традиция. Так, еще в Х1Х в. в словаре, подготовленном обрусевшим датчанином Далем, терпимость характеризуется как свойство, качество терпеть что-либо или кого-либо только по милосердию, снисхождению [2]. Аналогичное толкование терпимости дается в Словаре, составленном С.И. Ожеговым, а также во многих других словарях, где понятие «толерантность» характеризуется как «терпимость к чужим понятиям и верованиям» [3].
Во многих международных документах производный от термина «толерантность» антоним означает (ни много, ни мало) «нетерпимость». Достаточно сказать, что во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной ассамблеей ОНН в 1948 г., Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений 1981 года и других.
Распространение толерантных принципов, отказ от монополии на истину, готовность к компромиссу и диалогу требуют целого комплекса условий, как объективных, так и субъективных. Однако говорить о наличии таких условий в современной России пока не приходится. В 1990-е гг. «младореформаторы» предложили различные варианты проведения реформ, хотя при всем разнообразии проектов в них четко прослеживалась главная цель – как можно больше сократить государственное финансирование социальной сферы.
Реализация этой цели началась еще раньше, чем социально-экономические реформы. Более чем за полгода до объявления либерализации цен, в мае 1991 г., государственные социальные программы были свернуты. В результате уже через пять лет в российском здравоохранении на душу населения приходилось менее 50 % от тех средств, которые государство расходовало по этой статье в 1990 г. [4].
В последующие годы реальное финансирование социальных отраслей снижалось, что обострило ситуацию в стране и отбросило ее по этому показателю от развитых стран. Российское государство «ельцинского» периода отказалось от ответственности за социальную сферу, что привело к невероятно высокому имущественному неравенству.
По заявлению В.В. Путина, сделанному в марте 2008 г. на совещании с лидерами фракций Государственной Думы, «за последние 15 лет мы загнали страну в бедность, и сегодня надо решать вопросы, связанные с нею». А избранный 2 марта 2008 г. Президентом РФ Д.А. Медведева, в конце ХХ в. российское государство, будучи в критическом экономическом и социальном состоянии, «прошло буквально по краю».
Согласны с такой оценкой коммунисты, которые считают, что российские реформы последнего десятилетия ХХ в. провалены, так как они привели к полному краху экономики.
Сугубо отрицательно оценивают ход реформ 90-х гг. ХХ в. представители ряда отраслей экономики, прежде всего, оборонных: с одной стороны, они больше других пострадали от реформ последнего десятилетия ХХ в., с другой – имеют крепкое лобби, способное защищать их интересы сегодня.
Нет единодушных оценок последствий российских реформ 1990-х гг. среди ученых и политиков. Одни резко отрицательно оценивали и оценивают итоги «ельцинских» реформ. Другие, входящие в экономический блок нынешнего Правительства, оценивают ход реформ весьма оптимистично. Они исходят из того, что с приходом к власти Путина в России достигнута (или будет достигнута в самом ближайшем времени) финансовая стабилизация.
Однако это вовсе не значит, что власти удалось победить болезни современного российского общества. В социальной области по-прежнему прослеживаются глубокие противоречия. Об этом свидетельствует, например, несовершенство пенсионной системы. Активное обсуждение пенсионной проблемы в средствах массовой информации позволило автору данной статьи проследить следующую отрицательную тенденцию: в конце 2007 г. в основе расчета пенсии лежали всего 24 % от средней зарплаты, в то время как в развитых странах – 40 %, а в советское время — и того больше. В период с 2000 г. до 2005 г., т.е. за 5 лет, каждый военный пенсионер недополучил в среднем 45 тыс. руб.
К тому же продолжается повышение цен, официально называющееся почему-то инфляцией. Российский работник получает в несколько раз меньше по сравнению с американским за уже произведенный продукт, поэтому объяснять разницу в оплате труда из-за низкой производительности труда в России не приходится.
Итак, очевиден большой разрыв в оценках реформ 90-х гг. ХХ в., даваемых чиновниками, различными слоями населения и партиями, отражающими их интересы.
Эффективная социальная политика не выработана в нашей стране до сих пор. И это несмотря на то, что в действующей Конституции РФ, принятой почти полтора десятилетия назад, 12 декабря 1993 г., есть 7-я статья. В ней содержится положение о том, что Российская Федерация является социальным государством.
Изучение процесса превращения социалистического государства, реально существовавшего в России на протяжении десятилетий, в потенциальное социальное государство, оказался сложным и противоречивым. Программная цель социального государства, заключающаяся в обеспечении достойных условий жизни и развития человека, остается нереализованной.
Автор: Губарь Л.А.
Библиографический список:
- Современный словарь иностранных слов. М.Русский язык, 1993. С. 610.
- Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка /Сост. Даль. Репринтное издание. М.: «Русский язык», 1978. T. IV. С. 402.
- Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1983. С. 707.
- Корчагин В.П. Реформа здравоохранения в России: замысел и реальность / Российские реформы: социальные аспекты /Материалы научно-практической конференции. Москва, 21 января 1998 г. М.: Высшая школа экономики, 1998. С. 325.