С 13 по 16 марта 1933 года в Воронеже проходил I Съезд колхозников-ударников Центрально-Чернозёмной области (ЦЧО). Официальным местом проведения съезда стал Большой советский театр – так в то время назывался Воронежский театр драмы имени А.В. Кольцова. Однако делегаты не ограничились лишь личными встречами и заслушиванием докладчиков, они расширили свою программу посещением воронежских заводов, встречами с рабочими-ударниками местных предприятий. Съезд был очень важен с политической и экономической точек зрения, поэтому в его работе принял участие секретарь обкома партии И.М. Варейкис, являвшийся первым лицом в ЦЧО.
Воронежский театр драмы, где в 1933 г. проходил 1-ый съезд колхозников-ударников
Для встречи 650 делегатов съезда партийным руководством было выделено 19 легковых автомобилей, которые развозили гостей в гостиницы «Бристоль», «Центральная», «Гранд-отель», «Утюжок» и Дом колхозника. Для сельчан-ударников была предусмотрена большая культурная программа — помимо забронированных для участников съезда спектаклей, всем им предоставлено право внеочередного входа во все театры и кинематографы города, а также в цирк.
Воронеж Площадь Никитина. 1933.
Надо отметить, что в Воронеже на тот момент времени движение ударников и новаторов производства только набирало силу, поэтому эту позитивную и созидающую силу следовало активизировать. Для примера возьмём одно из старейших воронежских предприятий – паровозоремоньный завод им. Дзержинского. С одной стороны, в 1932 году – последнем году первой пятилетки – на заводе было отремонтировано 715 паровозов, что почти в четыре раза превышало численность отремонтированных локомотивов в 1928 году, то есть налицо были явные производственные успехи. Но с другой стороны отношение рабочих к труду явно оставляло желать лучшего. Вот что писала областная газета «Коммуна» от 1 января 1930 года в статье «Величайший позор завода им. Дзержинского»: «Завод не выполнил производственной программы, одновременно резко ухудшилось качество ремонта паровозов. Десятки писем с дорог и с участков буквально вопиют об отвратительном состоянии паровозов, выпускаемых заводом… Имеются многочисленные факты нарушения трудовой дисциплины». Не улучшилась производственная ситуация и к 1932 году. Тогда завод проверяла комиссия Наркомата путей сообщения, которую возглавляла Р.С. Землячка (её именем названа одна из улиц Воронежа). Выводы комиссии приводит газета «Коммуна» от 3 августа 1932 года. Они неутешительны: «В организации труда на заводе – хаос. Работа принимается «на глазок», нормы пересматриваются в «семейном порядке» (в результате понижены 568 (!) норм). Аппарат цехового администрирования раздут и нечёток… Ежедневно прогуливает без уважительных причин 300 человек (из них пятая часть коммунистов, кандидатов и комсомольцев). Есть случаи мошенничества, сдачи недоделанных деталей и повторной сдачи одной и той же работы».
Тимашова Матрёна Фёдоровна (1914-1974)
Делегаты I Съезда колхозников-ударников обсуждали на предприятиях Воронежа как негативные, так и позитивные явления хозяйственной жизни. На сетования рабочих о трудностях цеховой жизни, проблемах с поставками и организацией производства колхозники-ударники приводили свои аргументы из практики сельчан, о том, как инертно сознание крестьян, как непросто поменять отношение к женщинам свободного труда, трактористам, механизаторам, организаторам колхозов. Так, в 1932 году в Воронежской области была создана первая женская комсомольская тракторная бригада, которую возглавила Мотя Тимашова. За руль трактора Мотя Тимашова впервые села в 16 лет. Тогда, в 1930 году, это было совсем небезопасно. В этом же, 1930-ом году, в селе Коршево, например, кулаки казнили весь партактив, собравшийся в здании сельсовета. Трупы выбрасывали из окон второго этажа (об этом многие годы спустя писала областная газета «Коммуна»).
Рекорды давались нелегко. Как отмечала сама М. Тимашова, на 15-сильном тракторе вспахать 1830 гектаров было весьма непросто. Бригада Тимашовой дневала и ночевала в поле.
Трудности с внедрением ударничества на селе описывает в своей книге «Люди колхозных полей» и одна из зачинателей этого движения Паша Ангелина. Приведём короткую выдержку из её книги.
И вот, наконец, наступила долгожданная весна тридцать третьего года. Машины были наготове. Участницы нашей бригады ждали команды. Шли последние приготовления. Все проверялось, подготовлялось, как перед боем. Девчата волновались. Они чувствовали свою ответственность, понимали свою почетную миссию: они являлись членами женской комсомольской тракторной бригады – первой бригады в Советском Союзе.
Ангелина Прасковья Никитична (1913-1959)
На рассвете бригада должна была двинуться в путь… С вечера собрались грозовые густые и мрачные тучи, где-то вдали рокотал гром и глухо шумел лес. Погода меня тревожила. «Неужели, – думала я, – придется отложить час выезда в поле?» Девчата давно спали крепким сном, а мне не спалось. Всю ночь провела на ногах.
К утру, как раз к нашему выезду, небо очистилось, улеглись порывы ветра, и солнце, медленно выходя из-за горизонта, озарило землю теплыми лучами.
Девушки завели машины. И все вокруг как бы ожило, заговорило. Машины вздрогнули и плавно двинулись вперед. Настроение у всех девчат было праздничное, бодрое. Всю дорогу до самого колхоза пели песни. И вдруг я вижу: нам навстречу движется огромная толпа женщин. Ясно слышались их возбужденные голоса. Они приближались все ближе и ближе. Из толпы вырывались крики, неслись угрозы:
– Поворачивайте оглобли! Не допустим бабьи машины на наши поля!
– Тяните Пашу! Она главная закоперщица! Проучить бы ее!
Я пробовала было успокоить толпу. Но ничего не выходило. Женщины кричали, подступали к тракторам все ближе. Я оставила девчат у машин и побежала за несколько километров в Старо-Бешево. Бежала так, что лучшему бегуну не догнать было меня.
К счастью, я застала в политотделе Ивана Михайловича Курова. Выслушал он меня и помрачнел… Сели мы в «газик» и помчались в колхоз. А там уже едва не драка. Мужики какие-то появились, все кричали, размахивали руками, орали хором женщины:
– Не допусти-им!!!
– Гоните! Вон с наших полей!!!
Как увидели Ивана Михайловича, присмирели немного и кричать перестали, но долго не расходились.
– Поезжайте работать, товарищ бригадир! – приказал мне Иван Михайлович.
Стали мы заводить моторы «фордзонов», а они, проклятые, как на грех, не заводятся. В толпе пошел ропот, посмеиваться стали: «Не бабы на машинах ездят, а машины на них». Минут десять провозились, пока завели.
Ехали медленно, а толпа за нами поодаль двигалась. И Куров от нее не отставал. Приехали на поле, развернулись, начали пахать…
Час работали, другой, третий. Толпа стояла, не расходилась. И Иван Михайлович тоже стоял. Потом женщины пошептались между собой и повернули в село. Иван Михайлович подошел ко мне, руку пожал и сказал:
– Вот так, Паша, все с бою берется! А теперь в добрый путь!
«Всё с бою берётся!» Эти слова я повторяла каждый раз, когда возникала какая-нибудь заминка, когда останавливалась машина.
Сила движения колхозников-ударников и новаторов была в том, что они ясно видели, как меняется к лучшему жизнь в городе и на селе, как строятся новые школы, дома, клубы, избы-читальни, как внедряется в повседневную жизнь электричество, радио, автомобильный транспорт. И это в период Великой депрессии 1929-1933 годов, когда даже в США люди порой умирали от голода, а количество безработных измерялось колоссальной цифрой в 20 миллионов человек.