Период 1911-1914 гг. стал переломным в истории России начала ХХ века. Убийство 1 сентября 1911 года главы правительства П.А. Столыпина поставило под угрозу срыва аграрную реформу и комплекс преобразований в социальной сфере, которые находились в стадии разработки. Дальнейшее развитие России зависело от того переживут ли преобразования своего инициатора. В правящих кругах смерть П.А. Столыпина привела к столкновению двух тенденций: продолжения реформ и возврата к реакционной политике. Третьеиюньская политическая система, оформленная и функционировавшая силами и волей П.А. Столыпина, лишившись своего вдохновителя, начала давать сбои. Приверженцы крайне правых взглядов трактовали ситуацию в стране как благоприятную для отступления от преобразований вызванных революцией 1905 года. Подобные настроения в правящих кругах не исчезали никогда, но в данный период они начинают доминировать в умонастроениях. Вместе с тем в1906-1911 гг. серьезные перемены затронули не только в политическую систему и общественную атмосферу, но и мироощущение русской бюрократии. В предшествующий период и речи не могло быть о главе правительства как олицетворении какой-либо политической линии, о выработке экономической программы и дискуссиях по этим проблемам. Все это стало реальностью и в 1911-1914 гг. привело к длительным закулисным баталиям в правящих кругах. Политический курс был обозначен достаточно ясно и четко – максимально возможное «поправение», а вот экономические вопросы породили разногласия в правящих кругах.
Экономические проблемы оказались во главе угла далеко не случайно. Россия находилась в стадии модернизации: С.Ю. Витте в 1892-1902 гг. сделал акцент на ускоренном развитии промышленности, П.А. Столыпин активизировал сельское хозяйство и в результате страна переживала бурный экономический подъем и интегрировалась в мировое хозяйство. При смене правительства было важно не допустить резкого колебания экономического курса и в тоже время продолжать поступательное движение с учетом тех трансформаций, которые уже произошли. То, что эти изменения были достаточно глубокими, показывало соотношение социальных сил: буржуазия все активнее оказывала давление на правящие круги. Бюрократия в свою очередь в текущей политике должна была учитывать интересы дворянства как опоры самодержавной политической системы. Данное противоречие проявлялось все более отчетливо и вело к нарастанию кризиса.
Несмотря на то, что уход П.А. Столыпина с политической арены был предрешен, его смерть привела к замешательству в правящих кругах. При рассмотрении кандидатур на пост главы правительства на первом месте находились политические соображения, из которых главным было желание сделать преемником П.А. Столыпина человека невыразительного в политическом отношении, дабы он не заслонял фигуру Императора. Такой кандидатурой стал В.Н. Коковцов, который в общей сложности 9 лет занимал пост министра финансов. За это время он выработал свой подход к экономике России, базировавшийся на накоплении золотой наличности и снижении «непроизводительных расходов». К последним относилось практическивсе, начиная с ассигнований на сельское хозяйство, железнодорожное строительство и заканчивая средствами на армию и флот. Политическая легковесность и бесцветность нового премьера поставили под удар его экономический курс и период 1911-1914 гг. ознаменовался не только политическими столкновениями крайне правых и «либеральной группы» в правительстве, но и попыткой разработки целостного экономического курса.
Министерство финансов при В.Н. Коковцове продолжало политику по созданию условий для развития промышленности и привлечения иностранного капитала, но уже не прибегало к мерам государственной поддержки тех или иных отраслей промышленности. Необходимостьизыскиватьсредства на восстановление армии и флота, проведение аграрной реформы и другие неотложные нужды и сохранять при этом золотое обращение заставила министерство перейти к политике бездефицитного бюджета. Государственные расходы на развитие промышленности сокращались, ставка делалась на частные капиталовложения. Такой подход вызвал многочисленные нарекания буржуазии и поместного дворянства, его главным оппонентом стало Главное управление землеустройства и земледелия. По мнению ГУЗиЗстрана нуждалась в политике,увязывавшей промышленное развитие с мерами по интенсификации сельского хозяйства и развитию железнодорожного строительства, определяемого коммерческими и военно-стратегическими целями.
Разногласия по вопросам экономической политики постепенно занимали все большее место в столкновениях в бюрократических кругах. Ареной противоборства стало финансирование сельского хозяйства. Со смертью П.А. Столыпина аграрная реформа лишились мощной поддержки, и без того недостаточное финансирование начало сокращаться и преобразование деревни оказалось под угрозой. В этой ситуации на ведущие позиции выходит А.В. Кривошеин. Вообще противостояние В.Н. Коковцову объединило людей разной политической ориентации и экономических взглядов: А.В. Кривошеина, С.Ю. Витте, Н.А. Маклакова, С.В. Рухлова. Они выдвигали требования усиленного субсидирования сельского хозяйства путем создания Сельскохозяйственного банка с правом широкой эмиссии закладных листов и превращения Крестьянского банка в бессословное учреждение долгосрочного кредита с переводом его из системы Министерства финансов в ГУЗиЗ. Соответствующие проекты имели в виду финансирование реформы и укрепление создаваемых частнособ-ственническиххозяйств.Позиция ГУЗиЗ выражала обеспокоенность правительства кризисом крестьянского хозяйства, препятствовавшим созданию крепкого крестьянства. В.Н. Коковцов сопротивлялся осуществлению проектов кредитования, так как, по его мнению, ввод в обращение большого количества закладных листов затруднял размещение займов и грозил подорвать устойчивость золотого рубля.
Противостояние с В.Н. Коковцовым способствовало оформлению экономической программы А.В. Кривошеина, ставшей основой «нового курса» правительства И.Л. Горемыкина. Ее становление происходило в условиях многолетнего конфликта между ГУЗиЗ и министерством финансов. Еще в начале 1910 г. А.В. Кривошеин заявлял, что попытка «привлечь народный труд к обрабатывающей промышленности не увенчалась успехом»[1]. Он отмечал, что «при низком состоянии сельскохозяйственной культуры и бедности земледельческого населения прочное развитие у нас фабрично-заводской промышленности невозможно даже при энергичной поддержке правительства.Областью, в которой народный труд еще мало использован и действительно может иметь широкое и плодотворное применение, является… сельскохозяйственный промысел». Увеличение производительности и доходности сельского хозяйства может «поднять общее благосостояние государства, создав тем самым прочную основу для успешного развития в будущем и фабрично-заводской промышленности»[2]. Сельское хозяйство и кустарные промыслы в настоящее время и фабрично-заводская промышленность в будущем — такой вариант развития страны предлагал А.В. Кривошеин. В целом такая альтернатива предполагала сбалансированное и постепенное развитие экономики. Однако вряд ли откладывание развития промышленности на перспективу полностью отвечало требованиям времени. В социальной сфере такой подход вполне мог удовлетворить интересы дворянства и расширить пространство для социального маневра, рассчитанного на поддержание монархических иллюзий крестьянства. В целом такой вариант был приемлем для консервативной части общества и пользовался поддержкой не только в аграрных кругах, но ивсе больше сближался с октябристской позицией, которая отражала заинтересованность помещиков в кредите и беспокойство за исход аграрной реформы.
В конце 1912 — начале 1913 г. средством давления на В.Н. Коковцова стала критика винной монополии – самого уязвимого места российского бюджета. Кроме того, ГУЗиЗ выступило с требованием ограничить землевладение акционерных предприятий. В мае 1913 г. ГУЗиЗ предложило создать Российский сельскохозяйственный банк, в котором участвовали бы частные капиталы и кооперативные объединения сельских хозяев, но предусматривался и выпуск облигаций, В.Н. Коковцов, сославшись на свои возражения 1910 г., заявил, что принципиально «вопрос может считаться исчерпанным»[3]. Озабоченный курсом рубля, он продолжал сопротивляться планам привлечения в сельское хозяйство средств с помощью каких-либо займов, гарантированных государством.В 1913 г. обострилась борьба между ГУЗиЗ и Министерством финансов из-за долгосрочного плана государственных мелиоративных работ. Все эти мероприятия дискредитировали экономический курс В.Н. Коковцова и привели в конце января 1914 г. к отставке.
Первые шаги нового правительства И.Л. Горемыкина демонстрировали, что Николай II согласился на проведение «нового курса». Главное место в государственных документах заняли экономические соображения. Рескрипт Николая II на имя нового министра финансов П.Л. Барка стал своего рода экономической декларацией.В нем провозглашалась необходимость преобразований в заведовании государственными финансами и экономическими задачами страны: перебазировать государственный бюджет с дохода от продажи водки на доходы от освоения природных богатств России и развития ее производительных сил[4]. Ставилась задача изыскать новые средства за счет «увеличения производительных сил государства» и «удовлетворения народных нужд»[5] (т.е. переход от политики накопления свободной наличности к более широким вложениям). П.Л. Барк резюмировал смысл «нового курса» так: «Охрана бюджетного равновесия не должна препятствовать допущению хотя бы и крупных, но и производительных затрат, так как эти затраты сторицей вернутся в государственную казну»[6].
Представленная экономическая программа состояла из следующих направлений: ограничение акционерного землевладения, усиление казенного предпринимательства (особенно железнодорожного) и государственное вмешательство в частнокапиталис-тическую торгово-промышленную деятельность, то есть активизация государственного регулирования. Роль А.В. Кривошеина в обосновании «нового курса» способствовала тому, что «центр тяжести правительственной политики в области экономической будет находиться в сельском хозяйстве»[7]. Сельскохозяйственная сторона преследовала три цели: решить проблему отставания сельского хозяйства, по возможности удовлетворить требования поддержки поместного дворянства и заручиться опорой в «крепком» крестьянстве. Последняя цель приобретала особое значение в обстановке общенационального кризиса. В бюрократических и правых политических кругах по-прежнему господствовало представление о том, что в России «позиция крестьян, а не рабочих, имеет решающее значение для судеб режима»[8]. На достижение этих целей были направлены планы развития мелиоративных работ в Европейской России и русской колонизации окраин, проекты организации сельскохозяйственного кредита и упорядочения хлебной торговли, охрана землевладения от натиска финансового капитала. В целом, эти проекты свидетельствовали о попытке царизма придать новое направление и новый импульс аграрной реформе.
Российская действительность 1914 г. исключала четко сформулированную программу правительства, а разнородность кабинета И.Л. Горемыкина делала ее выработку еще более затруднительной и все же в феврале-марте были приняты некоторые меры. 15 февраля Николай II утвердил мнение меньшинства Совета министров о выделении 150 млн. рублей на мелиоративные работы. 3 марта ГУЗиЗ внесло в Думу законопроект «О развитии работ по земельным улучшениям государственного значения», предусматривавший «орошение или осушение 200 тыс. дес. земли в Европейской России, меры по борьбе с песками и оврагами, изыскания и работы по орошению в Закавказье и Средней Азии под хлопок»[9]. Государственный совет принял закон, предусматривавший отвод земель, подготавливаемых казной под хлопковое хозяйство, исключительно русским переселенцам. 27 марта Совет министров принял Особый журнал от 3 января об ограничении акционерного землевладения. Акционерным обществам разрешалось приобретать не более 200 десятин земли. ГУЗиЗ пыталось предотвратить или, по крайней мере, замедлить вторжение частного капитала в земельные отношения, опасаясь, что скупка земель акционерными предприятиями отрицательно повлияет на существующее землевладение и ускорит рост земельных цен[10].
Возможность реализации мер по усилению вмешательства государства в торгово-промышленную деятельность частного капитала была довольно сомнительной. Опыт казенного железнодорожного хозяйствования вряд ли мог быть применим в других отраслях. Рост налоговых поступлений от частного сектора являлся делом отдаленного будущего. В результате под угрозой оказывалось благополучие государственных финансов. Таким образом экономическая и политическая ситуация того времени не благоприятствовала осуществлению «нового курса», а через несколько месяцев началась война. Вероятно, общей целью нового курса было использовать благоприятную экономическую конъюнктуру в интересах развития не только промышленности, но и сельского хозяйства, а также для улучшения конструкции государственного бюджета.
Первые же месяцы 1914 г. показали, что предложенная экономическая политика не удовлетворила поместное дворянство, вызвала резкое недовольство буржуазии и просто оказалась не по карману правительству. Несостоятельность «нового курса» отчетливо проявилась в вопросе о сельскохозяйственном кредите и в попытке усилить контроль над деятельностью частного капитала. Нежелание создавать Сельскохозяйственный банк, отказ ГУЗиЗ от претензии самостоятельно выходить на денежный рынок показали, что царизм не мог улучшить финансирование аграрной политики по сравнению с 1907-1911 гг. Еще большая неудача постигла правительство в торгово-промышленной политике. «Борьба с синдикатами», разрешение льготного ввоза промышленных товаров из-за рубежа, «расширение казенного предпринимательства», ограничение акционерного дела правилами 18 апреля 1914 г. вызвали недовольство финансового капитала. Под давлением Совета съездов промышленности и торговли Правила об ограничении акционерного землевладения были отменены. Это отступление было составной частью его поражения в антимонополистической кампании вообще. Правительственная программа торгово-промышленной политики так и не была подготовлена. Каждая очередная мера проводилась в борьбе, без уверенности в ее исходе. Поэтому политика имела неустойчивый характер, а для предпринимателей было важно в форме программы получить заверение в неизменности линии правительства.
Экономическая политика правительства И.Л. Горемыкина навлекла на него критику со всех сторон. Аграрии требовали расширения государственно-капиталистического хозяйства для ограничения частного капитала, промышленники настаивали на отказе правительства от «несвойственного власти предпринимательства» и в то же время использовании казенных заказов для обеспечения стабильного рынка сбыта для отечественной промышленности. Таким образом, первые же мероприятия «нового курса» привели к обострению противоречий между царизмом и буржуазией в экономической сфере, в ходе которых в конфликт с властью втягивались и политики, и практики капитала. Несовместимость существующего порядка и дальнейшего развития капитализма ощущал класс буржуазии в целом. В то же время отступление правительства в антимонополистической кампании показывало, что если в политике царизм еще мог игнорировать требования буржуазии, то в вопросах экономики это становилось все труднее, а следствием становилось ослабление его авторитета. Существенное влияние на экономическую политику царизма оказала Первая мировая война. Если в политической сфере она породила недолгое «Священное единение», то в экономике вызвала еще ряд серьезных проблем.
Таким образом, умеренно-консервативная экономическая программа, с трудом сформулированная в 1911-1913 гг., при реализации оказалась для самодержавия не в меру радикальной и потерпела поражение. «Новый курс» ориентировался на сбалансированное развитие экономики в сочетании с увеличением регулирующей роли государства, привлечение в сельскохозяйственное производство необходимых средств для роста производительных сил и создания «крепкого крестьянства» как опоры государственности. Однако в условиях нарастающего внутриполитического кризиса «новый курс» был обречен на поражение. Самодержавная политическая система вошла в неразрешимое противоречие с экономическим развитием страны по капиталистическому пути.
Автор: Сысоева Л.Н.
[1] РГИА, ф.395, оп.1, д.2116в, л.123.
[2] Цит. по: Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия в 1904-1914 гг. Проблемы торгово-промышленной политики. — Л., 1987. — С.148.
[3] РГИА, ф.395, оп.1, д.1929а, л.174-184.
[4] Цит. по: Шепелев Л.Е. Указ. соч. — С. 162.
[5] Цит. по: Дякин В.С. Деньги для сельского хозяйства 1892-1914 гг.: (Аграрный кредит в экономической политике царизма). — СПб., 1997. – С. 327.
[6] Цит. по: Шепелев Л.Е. Указ. соч. — С. 163.
[7] Цит. по: Шепелев Л.Е. Указ. соч. — С. 164.
[8] РГИА, ф.1276, оп.10, д.205, л.5-6.
[9] РГИА, ф.426, оп.3, д.525, л.149-174.
[10] РГИА, ф.1276, оп.20, д.70, л.8а-20.