Существует представление о возможности свободы при отсутствии ограничения. «Свобода — это когда я могу делать все, что хочу», — высказывание, приписываемое Вольтеру. «Всякий закон есть зло, ибо всякий закон есть нарушение свободы». (И.Бентам). «Свобода — это отсутствие препятствий для осуществления наших желаний». (Б. Рассел).
Всеобщая свобода в этом смысле невозможна, поскольку свобода каждого будет нарушать неограниченную свободу (т.е. отсутствие ограничений) для всех остальных.
«Невозможно спасти свободу. Свобода — ничто», {Ж.П. Сартр), Французский экзистенциализм, сформировав свое кредо «существование предшествует сущности», приходит к выводу, что если есть предшествование сущности, то нет свободы. Человек тогда свободен, когда он не детерминирован ни прошлым, ни социальным, ни культурой. Но человек вписан в социум, в культуру, имеет прошлое. Значит, сущность человека предшествует выбору, человек не свободен! Надо сбросить прошлое, социальность, тогда это превращает человека в «ничто». «Я свободен, но меня нет». Есть выбор, но нет того, кто выбирает. «Свобода — это ничто».
Мыслители прошлого и настоящего очерчивают пространство размышлений о свободе. И если мы согласимся с тем, что в самом общем виде, свобода — это способность к самоопределению, то мы должны принять то, что свободный индивид должен иметь возможность преследовать свои собственные цели. Подобная свобода принимать индивидуально решения становится возможной, благодаря определению четких границ прав индивида и разграничения сфер, в пределах которых каждый может распоряжаться доступными ему средствами в своих собственных целях, иными словами, каждому человеку устанавливается узаконенная сфера свободы.
Это фундамент формирования самостоятельной личности и особой среды, в рамках которой могут беспрепятственно преследоваться конкретные индивидуальные цели.
Интересно мнение Ф.К, фон Савиньи на этот счет, который считал, что достичь того, чтобы, вступая в отношения, «свободные агенты» продолжали жить в согласии, взаимно поддерживали друг друга и не вмешивались в чужие дела, можно, только признав невидимые границы, внутри которых обеспечивается определенное свободное пространство для жизни и деятельности каждого индивида. Правила, которыми определяются эти границы, и через них — пределы свободы каждого, образуют систему права.
Как же обеспечить наибольшую возможность свободы для всех? Этого можно достичь, одинаково ограничив свободу всех с помощью единых абстрактных правил, предотвращающих произвол, дискриминацию или насилие со стороны одних людей по отношению к другим, препятствующих вторжению кого бы то ни было в сферу личной свободы человека. Правительство должно принуждать к исполнению этих абстрактных правил и тем самым ограждать индивиды от насилия или вмешательства в сферу его личной свободы со стороны других.
Подчинение единым абстрактным правилам обеспечивает простор для самой широкой свободы и разнообразия (иногда думают, что разнообразие приводит к хаосу). Нет, большее разнообразие приводит к большему порядку. В результате, свобода, возможная благодаря соблюдению абстрактных правил и противоположная свободе как отсутствию всех ограничений, становится «матерью, а не дочерью порядка» (Прудон).
В свое время Д. Юм писал, что ни одна форма не может существовать, если она не обладает теми силами и органами, которые необходимы для ее существования; в таком случае должен быть испробован какой-либо новый порядок, какой-либо новый строй — и так далее без перерыва пока, наконец, не будет найден такой порядок, который может сам собой существовать и поддерживаться.
Так, в человеческое сознание приходит понятие самоорганизующей структуры, ставшее основой нашего понимания всех этих сложных порядков,
казавшихся чудом, которое мог сотворить разум, наделенный сверхчеловеческими способностями.
Пришло понимание, каким образом рынок позволяет каждому для достижения личных целей использовать в установленных рамках свое индивидуальное знание и оставаться при этом в полном неведении относительно порядка, в который приходится вписывать свои действия.
В условиях «спонтанного порядка» (Ф.А. фон Хайек) незачем знать ни обо всех преследуемых целях, ни обо всех используемых средствах, чтобы учитывать их в своем поведении. В этом нет нужды, поскольку такой порядок формируется сам по себе, т.е. имеет место самоорганизация.
Существует конфликт между сторонниками (с одной стороны) спонтанного расширенного человеческого порядка, создаваемого рыночной конкуренцией, и с теми (с другой стороны), кто выступает за сознательную организацию человеческих взаимоотношений центральной властью, опирающейся на коллективное распоряжение имеющимися ресурсами. Предполагалось, что централизованная плановая экономика обеспечит не только «социальную справедливость», но и более эффективное использование экономических ресурсов. Но этого не произошло, так как не учитывалось то, что совокупность ресурсов, которые должны быть отражены в подобном плане, никому не известны и потому не поддаются централизованному контролю. Вот почему социализм — всякий раз, как его пытались построить, — получался совсем не таким, как его замысливали его интеллектуальные вожди.
Чтобы подтолкнуть самоформирование определенных абстрактных структур межличностных отношений, нам нужно сохранить опору на самые общие условия, не препятствуя при этом отдельным элементам находить и занимать свое место в более обширном порядке. Самое большее, что мы можем сделать для содействия этому процессу — это вводить только те элементы, которые подчиняются обязательным правилам. Чем сложнее структура, тем жестче границы для нашего вмешательства.
Каждый индивид становится звеном во множестве цепей передач, и по этим цепям он получает сигналы, позволяющие ему приспосабливать свои планы к обстоятельствам, которые он не знает. Общий порядок тогда становится бесконечно растяжимым, спонтанно поставляя информацию об увеличивающемся наборе средств.
Наши ценности и институты не просто определяются какими-то прошлыми событиями, но формируются как составная часть процесса бессознательной самоорганизации некоей структуры или модели. Это имеет силу не только для экономической науки, принцип этот гораздо шире: на нем строится современная биология.
Что общего обнаруживается при исследовании систем природных и социальных? Общее — это спонтанное образование структур, качественные изменения на макроскопическом уровне, процессы самоорганизации в открытых системах.
Для нормального функционирования живого организма необходим некий промежуточный режим между хаосом и порядком, режим детерминированного хаоса. Аритмия сердца опасна. не менее опасны чрезмерно упорядоченные ритмы биения сердца, которые тоже свидетельствуют о его болезни. Здоровье — это тонкий баланс между хаосом и порядком.
Спонтанно возникающие макроскопические структуры описываются параметрами порядка, а влияние окружения — контрольными параметрами, Согласно принципу подчинения синергетики, параметры порядка детерминируют поведение отдельных частей или элементов системы. Элементы системы обратным образом воздействуют на параметры порядка. Мы можем наблюдать некий феномен циклической причинности.
Формирование созидательной рыночной саморегуляции, «расширенного порядка человеческого сотрудничества» (Ф.А. фон Хайек) не должны подменяться ни институтами плановой экономики, ни обществом потребления, вещизма, ни хищническим криминальным беспределом.
Открытия и счастливые обретения нас ждут на пути развития самоорганизующихся процессов.
Автор: Костриченко Л.Ф.