Столыпинская реформа явилась следующим этапом после реформы 1861 года в развитии буржуазных поземельных отношений. Главная цель ее — сохранение помещичьего землевладения путем разрушения общины в угоду «кулакам», которые должны были служить прочной классовой опорой царизма на селе. Суть столыпинской аграрной реформы была изложена в указе от 9 ноября 1906 года, который с некоторыми изменениями был утвержден III Государственной думой как закон от 14 июня 1910 года.
Основные положения указа и закона состояли в следующем:
- Каждый домохозяин-общинник имел право закрепить свой земельный участок в частную собственность, при этом участок мог закрепить земский начальник и без согласия сельского общества.
- Каждый крестьянин имел право требовать землю в одном месте (отруб, хутор).
- Закон разрешал каждому крестьянину продавать свой земельный надел (чего не было раньше).
- Закон разрешал захват в собственность излишков общинных земель сверх душевых наделов, которыми они пользовались. Скупая наделы бедноты, они выделялись на отруба и хутора.
Крестьянство Воронежского края, как и всей России, столыпинский аграрный закон встретило враждебно, поэтому власти проводили его в жизнь силой. Однако разрушить общину правительству не удалось.
Рассмотрим социально-экономические условия жизни населения в тот период. По данным конской переписи 1905 года, каждый третий двор в Павловском и Богучарском уездах не имел лошадей. По Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 года в Павловском уезде из 30597 крестьянских хозяйств безземельных было 945, в Богучарском — из 62974 — 2946. С течением времени нужда в земле обострялась, так как население росло, а площадь земли не увеличивалась; её плодородие уменьшалось. В 1877 году на 1 двор бывших помещичьих крестьян приходилось Богучарском уезде 7 десятин на двор, бывших государственных — 18,6 десятины, а в 1905 году соответственно 6,4 и 15,2 десятины. В Павловском уезде эти показатели составляли 5,5 и 16,2, 3,7 и 7,9 десятины. У большинства крестьян доходы от надельной земли не удовлетворяли их нужд. Это заставляло брать землю в аренду. В конце XIX века к аренде чаще прибегали бывшие помещичьи крестьяне. У бывших государственных крестьян Воронежской губернии на одно хозяйство приходилось 2,1 десятин арендной земли, у бывших помещичьих — 2,8. Зато у помещиков земли было вволю.
В 1916 году из 29776 хозяйств Павловского уезда было 52 крупных дворянских имения. У князей Воронцовых имелось 46000 десятины земли, Сухановых-Подколзиных 17000, Лужиных — от 8 до 9 тысяч, у Корсуновых, Мордвиновых, Бем — от 7 до 8 тысяч, у Боровиковых и князей Гагариных — от 5 до 6 тысяч, у Завальских — от 3 до 4 тысяч десятин. В Богучарском уезде цензовых дворян было 13 семей. Чертковы имели 30000 десятин земли, Прутченко и Лисаневичи — по 16000, Бедряги, Шуриновы, Харины и Плотниковы — от 3 до 4 тысяч десятин.
В. И. Ленин отмечал, что крестьяне, имевшие 8 десятин земли на двор, были обречены на голодную смерть. В Верхнемамонском районе жили в основном бывшие государственные крестьяне. Достаточный надел для удовлетворения своих нужд (15 десятин и более) имели около 15 процентов хозяйств. Особенно бедственным положение крестьян было в неурожайные годы, которые повторились довольно часто. С 1862 по 1917 год было 22 неурожайных года. Заместитель председателя статистического комитета Воронежского губернского земства Ф. А. Щербина в одном из выступлений заявил: «Край живет тем, что даёт земля и пошлёт погода. При первом же серьезном неурожае хлеба в губернии не хватало, чтоб прокормить население».
В поисках заработка крестьяне уходят на отхожие промыслы. Павловский уезд по количеству уходивших на заработки в 1911 году занимал первое место в губернии. По сравнению с 1898 годом количество отходников увеличилось на 26 процентов. Соответственно 13910 (в 1898 г.) и 17546 (в 1911 г.) — это составляло 8,6 процента населения уезда (206215 человек). Отходничество — следствие малоземелья, низкого качества земли, недостатка средств для жизни и уплаты податей. Для наших земляков наиболее характерны такие промыслы: служба на пароходах и сплав леса (для крестьян В. Мамона, Казинки, Михайловки, Воронцовки); добыча камней (для жителей Журавки и Казинки); кровельными работами, ведерничеством и сбором старых калош промышляли крестьяне Гнилуши, Гороховки, В. Мамона, Журавки, Лосевой, Буйловки; сельскохозяйственные и другие тяжелые работы выполняли крестьяне Н. Мамона, Гаврильска, Семёновки, Петровки, Воронцовки, Ливенки; гнилушане на луговых землях выращивали скот и занимались прасольством. Наибольшее количество отходников в 1911 году из Гнилуши (1319 человек), Журавки (1294), Н. Мамона (1195), В. Мамона (1038).
На сельскохозяйственные работы уходили в Донскую и Кубанскую области. Ведерничали в Донской, Кубанской, Таврической, Черноморской, Екатеринославской, Харьковской, Киевской, Полтавской, Астраханской, Ставропольской, Терской губерниях и областях, за Каспием и в Сибири. На табачные промыслы через станцию Бутурлиновка из двух волостей в 1911 году выехало около 400 человек; через Калач из 2-х волостей — около 2000; через Евстратовку из 5 волостей — 3200 человек; через Сагуны из 3-х волостей — 4500 человек; через Подгорную из волостей — 6800 человек. Многие направлялись на лошадях и пешком. Участвовали в сезонных работах в апреле— мае. На время уборки хлеба возвращались «из-за бугра». Женщины чаще уходили из Мамоновки, Гнилуши, Осетровки, Н. Мамона.
Каменщики уходили в Воронеж, Донскую и Кубанскую области. Сапожники — в Кубанскую область. В Богучарском, Павловском, Острогожском уездах было много прасолов, которые скупали скот на местных ярмарках и базарах и перепродавали крупным скототорговцам в Козлов, Тулу, другие города. Собирают тряпье на бумагу. Отправляли до 12 миллионов яиц в Москву и Петербург. До 141 миллиона штук и много битой птицы — в Берлин, Данциг, Париж, Лондон. На ярмарки приезжали в большом числе шибаи, прасолы, гуртовщики, барышники, скупщики, как местные, так и приезжие из Курской, Харьковской, Саратовской, Тамбовской, Донской губерний и областей.
В нашем районе довольно широко использовалась аренда земли. К ней обращались 41,1 процента общего числа крестьянских хозяйств. Они арендовали 12,2 процента земли по отношению ко всей своей надельной площади. Но среди безземельных к аренде прибегали только 12 процентов общего числа, и на их долю приходилось 0,01 процента арендованной земли.
Урожаи зерновых оставались низкими. В Павловском уезде средний урожай озимой пшеницы в помещичьих экономиях в 1912 году составил 72 пуда с десятины, в 1913 году — 48 пудов. У крестьян В. Мамона в 1900 году рожь дала 33 пуда, пшеница и ячмень — 25, просо — 24, гречиха —10, картофель — 88 пудов. Причины низких урожаев заключались в отсутствии достаточного количества удобрений и низкой агротехнической оснащённости крестьянских хозяйств. Конная сеялка, молотилка, веялка появились в конце XIX века только в помещичьих и кулацких хозяйствах. Большой ущерб сельскому хозяйству наносила эрозия почвы, в результате которой за 40 лет количество непригодной земли в Павловском уезде увеличилось на 120 тысяч десятин. Приведенные факты свидетельствуют о массовом обнищании крестьян региона. В поисках дополнительного заработка 9 процентов жителей района уходили на побочные заработки, а также на самостоятельную запашку со своими плугами и тяглом.
По причине малоземелья после голодного 1883 года начинается переселение крестьян. Переселялись не бедные, а зажиточные. С 1896 по 1912 год через станцию Сызрань и Челябинск из Воронежской губернии проследовало 297947 человек, в том числе из Павловского уезда 9278 человек, из Богучарского — 18591. Переселенцы на новых местах оказывались в таком тяжёлом положении, что вынуждены были, потеряв имущество и скот, возвращаться на родину. За это же время вернулись 22283 человека. Переселенцы направлялись главным образом в Томскую, Акмолинскую, Семиреченскую, Тугайскую губернии, в Донскую область и на Северный Кавказ.
Только весной 1911 года из Павловского уезда переселилось 315 человек: в Томскую губернию — 260 человек, в Оренбургскую область — 19, в Акмолинскую — 5, в Сибирь — 8, в Амурский округ — 19. И в другие места. Из Н. Мамона выехали 188 человек. Весной 1911 и 1912 годов из Осетровки уехали 248 человек.
См.: Сыроватский Н.И. Отчий край. – Воронеж, 1996. – 628 с.