Петровский сквер. Воронеж. 1928 г.
После осуществления двух революций 1917 года в стране Советов забурлила преобразованиями и реформами. Уже в 1918 году была осуществлена реформа орфографии, был сделан решительный шаг к переходу на метрическую систему (вытеснившую из повседневного обихода пуды, вёрсты и сажени — см. Переход Воронежа на метры и килограммы), началась массовая кампания за ликвидацию безграмотности (ликбез). Новое советское искусство, понятное массам, стало активно продвигаться в народ. Широкий размах получило театральное искусство и народные театры, новая пролетарская живопись, архитектура, цирк, кино, народное творчество. По появившемуся в конце 1920- годах проводному радио стали транслировать музыку, театральные постановки, художественные чтения.
Рабочие Семилукского огнеупорного завода прослушивают радиопередачу. Воронеж.1931.
Эту трудную и интересную фазу развития культурной жизни Воронежа исследует историк В.В. Ходаковский. Он, в частности, указывает, что период окончательного утверждения в СССР советской модели общественно-политического устройства, совпавший с годами проведения первых пятилеток, в истории Воронежа, как и по всей стране, был периодом не только экономических преобразований, но и временем культурной революции, направленной на «формирование социалистического сознания миллионных масс трудящихся» [1. С. 153]. Культурное строительство в Центральном Черноземье, административным центром которого в 1928-1934 гг. был Воронеж, приобрело очень широкий размах. Результаты такого строительства во многом определялись деятельностью руководства областной организации ВКП(б) в сфере идейно-политического воспитания населения.
Участники Первого областного слета художников Центрально-Черноземной области. 1933. Первый слева в первом ряду – А.П. Васильев. В предпоследнем ряду в центре – художник А.А. Бучкури (в шапке с усами). Фото Архивной службы Воронежской области
Для распространения новых идеологических норм среди членов Коммунистической партии была создана система партийного просвещения. Ее низовым звеном являлись полуторамесячные и двухмесячные кандидатские школы, школы политграмоты, школы-десятидневки; средним звеном — двухгодичные совпартшколы с вечерним и заочным отделениями; высшим звеном — городские и районные коммунистические вузы (комвузы) и курсы при них, коммунистические университеты, а позднее университеты марксизма-ленинизма при городских комитетах ВКП(б) [1. С. 145]. Характерным для того времени было широкое распространение заочной формы обучения (заочных совпартшкол и комвузов, местных отделений Института заочного обучения партактива при ЦК ВКП(б), радиопартаудиторий). К середине 1930-х гг. такой учебой было охвачено 90% членов партии и 87% комсомольцев. В августе 1935 г. в областном комитете ВКП(б) вместо отдела культуры и пропаганды (на языке того времени — культпропа) было создано три отдела: партийной пропаганды, агитации и печати; школ и вузов; культурно-просветительной работы. По рекомендации нового отдела пропаганды в 10 городах области организовали публичные лектории для рабочих и инженерно-технических работников, специальные лектории для учителей и работников культуры. В их тематике находили отражение актуальные вопросы современности, наиболее крупные события и явления мировой культуры [1. С. 146].
Дом отдыха им. М. Горького. Воронеж. 1929
Несмотря на широкую пропаганду партучебы, которая должна была способствовать идейно-политическому и культурному росту коммунистов, комсомольцев, беспартийного актива и создавать условия для воспитания и выдвижения новых управленческих кадров, далеко не все молодые люди стремились к обучению. На заседании коллегии одного из районных комитетов ВКП (б) Воронежа 12 февраля 1927 г. было отмечено, что комсомольцы совершенно не учились, в лучшем случае они формально посещали школы, не получая каких-либо новых знаний. Райком при этом мало интересовался учебой комсомола. Посещаемость общих собраний была мала. Так, при наличии 240 членов комсомольской ячейки Воронежских железнодорожных мастерских на собраниях присутствовало в лучшем случае около 60 человек. При этом отсутствовали, главным образом, представители вышестоящего руководства [2. Л. 30]. Несмотря на то, что посещаемость комсомольцами школ составляла 30-40% от их общего числа, ячейки слабо реагировали на это, они ставили вопросы об учебе в текущих делах и обсуждали их только тогда, когда учащиеся уже выбывали из школ, а не раньше с целью предупреждения этого. Вновь принимаемые комсомольцы не втягивалась в практическую работу. Беспартийная молодежь вообще не посещала комсомольских собраний. Участие комсомольцев в кампании по перевыборам советов также было очень слабым. Комсомольцы, работавшие в ночной смене, были совершенно не охвачены перевыборной кампанией. Наблюдались случаи, когда на перевыборных собраниях комсомольцы выступали против списков или уходили с перевыборных собраний, не участвуя в выборах.
Музей революции. Воронеж. 1929
Помимо этого, комсомол слабо участвовал и в массовой работе. Райком и партийные ячейки мало уделяли внимания комсомольской работе. Директивы, которые им давались, они часто не выполняли. Комсомольцы слабо участвовали в проведении общественно-пропагандистских кампаний, так, двухнедельная кампания «Безбожник» проводилась партийными организациями, а не комсомолом. Как свидетельствуют документы, в быту среди комсомольцев зачастую преобладали гармошка и бутылка, а не клуб. Комсомол слабо вовлекался в общественную работу. Обучавшиеся на рабфаке Воронежского университета комсомольцы увлекались произведениями критикуемого тогда С. Есенина. Они также ничего не делали для санитарного улучшения состояния общежития. Недостаточной была работа и среди девушек: комсомольцы на собраниях заявляли, что женщин надо уволить с производства и отдать замуж, а мужчины пускай работают [2. Л. 30-31]. Увлечение молодых людей того времени произведениями С. Есенина не было случайным, поскольку его «Кабацкие выступления» являлись особой формой протеста, которую власть не могла нейтрализовать. По свидетельству учившегося в Москве в 1920-е гг. А. Авторханова, «буйно-траурный пессимизм есенинской лирики явился социальным бальзамом, успокаивавшим тяжкие боли рождения сталинской империи» [3. С. 87].
Воронежская государственная филармония, открытая в 1937 г.
Формальное отношение к партийному обучению было широко распространено. Молодежь саботировала партийное обучение, несмотря на то, что им внушали, что коммунист по своему политическому уровню должен стоять на голову выше беспартийного рабочего и должен уметь четко, просто и ясно давать ответы на интересующие их вопросы, что он должен был занимать в производстве авангардную роль, ведя за собой беспартийную массу.
Так, многотиражная газета воронежского завода им. Коминтерна 30 ноября 1933 г. привела описание деятельности двух коммунистов — неких Юдинкова и Ипатова. Юдинков записался в кружок по изучению ленинизма, дал обещание быть ударником учебы, но не посетил ни одного занятия. Ипатов вступил в кружок по изучению истории партии, посетил за два месяца учебы всего два занятия и на этом окончил обучение [4].
В 1930-е гг. велась активная антирелигиозная пропаганда среди населения. В этом деле большая роль принадлежала местному совету Союза воинствующих безбожников. Члены союза читали лекции, доклады, проводили вечера вопросов и ответов. В районах области действовало 124 отделения Союза воинствующих безбожников. Партийные организации активно использовали в организаторской и воспитательной работе областные, районные и многотиражные газеты: «Воронежская коммуна», «Молодой коммунар» и «Будь готов!»; издавались журналы «Ленинский путь», «Ленинская печать». На всем протяжении 1930-х гг. на первом месте по числу названий оставалась политическая и социально-экономическая литература, на втором — техническая и сельскохозяйственная [1. С. 146-147].
Здание на проспекте Революции, где располагалась редакция газеты «Коммуна»
При этом отношение к книгам было более чем халатное. Местная заводская газета отмечала, что к середине 1933 г. воровство технических книг из библиотеки Воронежского паровозоремонтного завода-втуза им. Дзержинского приняло массовый характер.
Мемориальная доска А. Платонову на здании редакции газеты «Коммуна»
Был опубликован факт обнаружения библиотечного технического справочника у одного из рабочих. На вопрос: «Откуда Вы взяли справочник?», он заявил, что его ему подбросили [5]. Партийные организации стремились широко и систематически использовать кинофильмы для производственной пропаганды. Основным направлением развития киносети стало продвижение в сельскую местность и рабочие поселки. Если в годы первой пятилетки в среднем на каждый район области приходилось 15 киноустановок, то к 1941 г. их было почти в три раза больше. Воронежское отделение Союзкино-хроники ежегодно выпускало от 10 до 20 киножурналов и несколько сотен отдельных киносюжетов [1. С. 147]. На новую ступень поднялось народное образование области. В своей практической деятельности местные партийные организации исходили из известного положения о том, что «безграмотный человек стоит вне политики» и не может активно участвовать в создании и развитии социалистического хозяйства. К середине 1930-х гг. с неграмотностью городского населения в возрасте от 8 до 40 лет было в основном покончено, и центр тяжести по ликбезу был перенесен в деревню [1. С. 148].
В 1928 году был снят первый кинофильм о Воронеже. Он назывался «В советском городе» — его премьерный показ был осуществлён в кинотеатре «Пролетарий» с 15 по 17 января 1929 года. Автором фильма стал молодой режиссёр Леонид Баратов.
В годы первых пятилеток начался переход к всеобщему семилетнему образованию [6. С. 191-192]. При общем росте числа учащихся начальных, неполных средних и средних школ в годы второй пятилетки в целом по стране на 40% в Воронежской области он составил 46%. Быстрыми темпами развивалось высшее и среднее специальное образование, направленное на подготовку кадров для народного хозяйства [1. С. 149]. В 1930 г. согласно правительственному решению на базе медицинского факультета ВГУ был создан Воронежский государственный медицинский институт. Из отдельных факультетов Воронежского сельскохозяйственного института в том же 1930 г. выросли самостоятельные институты — химико-технологический и лесотехнический [6. С. 192]. 13 июля 1931 г. был организован Воронежский государственный педагогический институт на базе педагогического факультета ВГУ. Профессорско-преподавательский коллектив этого факультета стал ядром коллектива нового института. Занятия проходили в университетском здании на проспекте Революции, 24 (тогда это была улица Первой Конной армии). Студентам института было разрешено пользоваться лабораториями и учебной библиотекой ВГУ [7. С. 4].
Предоставлялись широкие возможности для поступления в вузы рабфаковцам, а также молодым рабочим и колхозникам. Это оказывало влияние на социальный состав студенчества. В 1935 г. в вузах Воронежа обучалось 11553 студента, среди которых были 3294 комсомольца; рабочая прослойка равнялась 45%, во втузах такая прослойка составляла 60%. В среднем за годы довоенных пятилеток в Центральном Черноземье выпуск специалистов из вузов вырос почти в 20 раз, из техникумов — в 8 раз. Эти темпы были выше средних по стране, что свидетельствовало об успехе мероприятий государства, направленных на выравнивание уровня культуры ранее отсталых и промышленно развитых районов. Достижения 1930-х гг. послужили фундаментом последующего развития высшей школы.
Весьма плодотворной была деятельность ученых области. 2 октября 1934 г. в Воронеже состоялась первая Всесоюзная научно-исследовательская конференция по коллоидной химии, а летом 1936 г. здесь же прошла 2-я Всесоюзная конференция химиков. В городе проводились ежегодные областные съезды и межрайонные научно-практические конференции медицинских работников. Созыв конференций стимулировал развитие исследований местных ученых по актуальным проблемам. В Воронеже и его окрестностях функционировали 11 научно-исследовательских институтов, среди которых были институты всесоюзного значения: НИИ коллоидной химии, плодовоягодного хозяйства, сахара, геологии, гидрологии и географии ЦЧО и другие. Коллективы этих институтов своими исследованиями фундаментального и прикладного характера содействовали дальнейшему развитию экономики и культуры края [1. С. 149-150]. В Воронеже трудились известные советские ученые: математики А.К. Сушкевич и Н.В. Ефимов, физики А.П. Поспелов и М.А. Левитская, химик А.В. Думанский, ставший в 1933 г. членом-корреспондентом АН СССР, геологи А.А. Дубянский и Д.И. Дамперов. Большой след в научной жизни Воронежа оставили профессор Воронежского сельскохозяйственного института Б.А. Келлер, ставший в 1931 г. академиком АН СССР, организатор и директор Воронежского ботанического сада профессор Б.М. Козо-Полянский, экономисты П.Н. Першин и Л.И. Любощиц, историки Я.Я. Зутис [8. С. 105] и В.И. Пичета.
Воронежский «Утюжок», построенный в 1934 г.
В 1930-е гг. в Воронеже успешно развертывалась культурно-просветительная работа, расцветало профессиональное и самодеятельное искусство. Содержательной и разносторонней была деятельность рабочих клубов. В них создавались сквозные культбригады и бригады «синеблузников», которые выступали перед рабочими в цехах во время обеденных пере -рывов и на стыке смен. Ежегодно проводились районные, городские и областные олимпиады самодеятельного искусства. Большой популярностью пользовался ансамбль русской народной песни из Воронцовского района. В 1936 г. он выступал на концерте в Кремле. В 1937 г. каждое клубное учреждение Воронежской области в среднем провело 59 докладов и лекций, 16 киносеансов, 3 вечера художественной самодеятельности, поставило 9 спектаклей. Среди клубных кружков были драматические, антирелигиозные, хоровые, литературные, музыкальные, оборонные, физкультурные. Самой многочисленной базой культмассовой работы стали красные уголки, которых в 1940 г. в области насчитывалось около 10 тысяч [1. С. 151-152].
В годы первых пятилеток в Воронеже посещаемость театров увеличилась в четыре раза. Широкое признание зрителей получил талант народных артистов РСФСР А.В. Полякова, П.И. Вишнякова, заслуженной артистки РСФСР М.И. Шишловой. В репертуаре театров более половины составляли пьесы советских авторов; ставились также пьесы классиков. В 1937 г. Воронежский театр одним из первых в РСФСР поставил спектакль по пьесе Н. Погодина «Человек с ружьем». Роль В.И. Ленина исполнил заслуженный артист РСФСР В.И. Флоринский. В 1930-е гг. получили известность произведения воронежских писателей М. Булавина, Н. Задонского, В. Петрова, М. Подобедова, Б. Пескова, П. Прудковского, О. Кретовой, Н. Романовского, несколько позже А. Шубина, Ф. Волохова, поэтов К. Гусева, В. Кубанева и других. Произведения местных писателей печатались в журнале «Подъем» (1931— 1933 гг.). В 1935 г. журнал временно не издавался. Вместо него с 1937 г. стал выходить альманах «Литературный Воронеж» [1. С. 152-153]. На встречи с воронежской интеллигенцией приезжали В.В. Маяковский (1926 г. — см. Лекция В.Маяковского в Воронеже), М. Светлов и И. Уткин (1933 г. — см.: Встреча воронежской молодёжи с М.Светловым и И.Уткиным) [6. С. 194].
Поэты Михаил Светлов (слева) и Иосиф Уткин
Активную работу проводило областное отделение Союза художников. В 1936 г. была организована выставка произведений воронежского художника А.А. Бучкури, которая привлекла общественное внимание. Тремя годами ранее открылся Воронежский музей изобразительного искусства [1. С. 153]. В это же время изменялся и облик города. Программа больших мероприятий по реконструкции городов, принятая XVII съездом ВКП(б), очень серьезное значение придавала правильной планировке городов. Проекты планировки должны были предусматривать перспективу роста города, исходя из его роли в народном хозяйстве страны. Проекты должны были сочетать интересы развития промышленности с интересами жизни советского человека: его труда, быта, культуры, отдыха [9. С. 122].
Логика характерного для 1920-х гг. негативизма по отношению к быту была проста и исторически вполне объяснима. Тогда казалось, что частная жизнь со всем ее укладом («доможитием») есть прошлое, есть, так сказать, атрибут и принцип буржуазного и мещанского существования, что в настоящем эта жизнь неустроена и неказиста, а в будущем, когда общественность («коллективность») расцветет пышным цветом, она исчезнет за ненадобностью, что, наконец, противоречие между коллективным и индивидуальным, еще дающее о себе знать в обществе и в сознании отдельного человека, разрешится так же легко и безболезненно, как решают для себя дети противоречие между домашней скукой и уличным раздольем. В такого рода логике было много инфантильного и романтико-утопического. Но она же, как это ни парадоксально, сообщала жизненной и творческой позиции художественной интеллигенции 1920-х гг. необычайную силу и бескомпромиссность в выборе целей. И может быть, ярче всего это проявилось в тогдашней переориентации художественной культуры с проблем уединенной в себя, в свой «микромир» индивидуальности на проблемы, страсти и конфликты социального «космоса» и творящей его по-новому личности. В связи с этим архитекторы-конструктивисты опирались в своем творчестве на всякого рода утопические прогнозы относительно неизбежной в условиях социализма полной коллективизации («коммунизации») индивидуального быта, исчезновения домашнего хозяйства, ликвидации моногамной семьи и др. [3. С. 121]. Для организации общественной деятельности открывались дворцы пионеров, пионерские лагеря, театры, клубы, библиотеки и музеи [6. С. 192].
Для нового уклада жизни требовались новые здания, новые архитектурные решения. Проведенная в XVIII в. его перестройка «по регулярному плану» была довольно удачной, поэтому советские архитекторы нашли целесообразным взять за основу эту прежнюю планировку. Главный костяк ее составлял так называемый исторический «трезубец» — три луча, шедшие от бывшего Митрофаниевского монастыря: левая магистраль — нынешняя улица 9 Января, средняя — Плехановская улица, правая — проспект Революции [9. С. 122]. Расширялись и границы города. В апреле 1930 г. в черту города были включены левобережные слобода Придача и село Монастырщенка. В центре и на окраине Воронежа строились новые многоэтажные дома, оборудованные водопроводом, канализацией, центральным отоплением и электричеством. Помимо жилых домов в 1930-е гг. широко развернулось строительство современных общественных и административных зданий [6. С. 193-194]. Совершенно изменил свое лицо центр города. Вместо дворянских особняков здесь выросли современные здания: Дом книги, Дом связи, Управление железных дорог, «Утюжок», Госбанк, Дворец пионеров, гостиница «Воронеж». Отчетливым выражением нового архитектурного стиля советского Воронежа являлась площадь 20-летия Октября (ныне площадь имени Ленина) и возведенное на ней здание обкома ВКП(б) и облисполкома, также на площади был установлен памятник В.И. Ленину. Кольцовский сквер, расширенный и перепланированный, стал своего рода зеленым вестибюлем к площади. В сквер был перенесён в 1933 году памятник И.С. Никитину [9. С. 122].
Памятник И.С. Никитину в Кольцовском сквере. Начало 1970-х гг.
Старинный русский город изменялся. Открывались новые парки, скверы, возводились новые здания, население привлекалось к общественной жизни, через организуемые кружки, лекции, музеи, клубы, и всё это делалось для того, чтобы изменить быт и культуру человека, подчинить его мысли и досуг идеям социалистического строительства. В 1930-е годы партийно-государственная культурная политика приобретает гораздо более жёсткий, чем было раньше, характер. Она становится в буквальном смысле карательной, стремясь подчинить всё, что делается в области культуры, тоталитарному контролю [3. С. 102].
Литература:
1. Край наш Воронежский / В.П. Загоровский и др. Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1985. 511 с.
2. Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1978. Л. 30-31 // Протокол № 22 Заседания Коллегии I Райкома ВКП(б) от 12 февраля 1927 года.
3. Мазаев А.И. Искусство и большевизм (1920-1930-е гг.): Проблемно-исторические очерки и портреты. М.: КомКнига, 2007. 320 с.
4. Юдинков и Ипатов симулянты партучебы // Коминтерновец. 1933. 30 нояб.
5. Разбазариваются книги // Резец. 1933. 27 июля.
6. Панова В.И. История Воронежского края: Учеб.-методич. пособие. Воронеж: Родная речь, 2007. 287 с.
7. Исторический факультет Воронежского государственного педагогического университета (1931-2005 годы): историко-биографические очерки. Воронеж: ВГПУ, 2005. 160 с.
8. Загоровский В.П. Воронежская историческая энциклопедия. Воронеж: Истоки, 1992. 251 с.
9. Воронеж / Кретова О.К. и др. Воронеж: Воронеж. кн. изд-во, 1961. 269 с.
Подробнее статью В.В. Ходаковского см. на КиберЛенинка