Русская военная эмиграция – уникальное историческое явление, обусловленное особенностями России в XIX — начале XXвв. В процессе формирования русской военной эмиграции можно выделить 2 этапа:
- 1917 – 1918 гг.;
- 1919 – 1922 гг.
Наиболее организованной и боеспособной частью русского военного зарубежья явились военнослужащие Русской Армии генерала Врангеля, эвакуированные с Крымского полуострова в ноябре 1920 года. За границу на 126 судах выехало около 140 тысяч гражданских и военных лиц.[1] Среди них по разным данным от 60 до 100 тысяч составляли представители Русской Армии.[2]
центром дислокации русских беженцев стала территория Турции. находящиеся здесь воинские части были сведены в три корпуса: кубанский (16050 человек) генерала М.А. Фостикова[3], Донской (около 15 тысяч человек) генерала Ф.Ф. Абрамова[4], первый армейский (более 25 тысяч человек)[5] и размещены соответственно в лагерях на о. Лемнос, в Чаталдже и Галлиполи. Военно-морская эскадра была отправлена в Северную Африку на базу союзников в Бизерте.
Управление 1-м армейским корпусом в соответствии с приказом генерала Врангеля от 19 ноября 1920г., возлагалось на генерала А.П.Кутепова.[6] Органи-зацией высадки воинских частей на Галлипольском полуострове руководил начальник первой пехотной дивизии генерал-лейтенант Витковский[7].
Лагерь, где располагался корпус, находился в долине. «С холма открывается вид на множество больших и маленьких палаток. Они были разбиты правильными рядами очевидно по плану, через правильные промежутки. Это было сплошное море палаток, белые блики на фоне чахлой травы. Налево от моста… беженский лагерь. Вот что представляла собой эта «долина слез» — писал один из участников «Галлиполийского сидения»[8].
Реальная власть в Галлиполи принадлежала французскому коменданту – майору Вейлеру, затем подполковнику Томассену[9]. С первых дней пребывания первого армейского корпуса в турецком лагере, французское командование стремилось установить полный контроль над ним. однако, благодаря своевременным действиям русского командования, корпус сохранил свою военную организацию, самостоятельность во внутреннем управлении и судебную власть. ярким примером в этом служит введение должности русского коменданта города. С ноября 1920 по 29 января 1921 обязанности коменданта исполнял генерал майор Звягин; после его отставки генерал-майор Штейфон.[10]
Внутренний распорядок, права и обязанности эмигрантов соответствующими правилами и инструкциями союзного военного командования. Для охраны общественного порядка и поддержания дисциплины в распоряжении французского коменданта имелся вооруженный отряд из союзнического гарнизона (500 сенегальских стрелков).[11]
особый интерес представляют взаимоотношения воинских чинов с местными жителями. Состав населения в Галлиполи был следующий: русские 8400 (45%), греки 4300 (23%); турки 2900 (15%), евреи 1400 (8%); армяне 9000 (5%),сенегальцы 800 (4%).[12] Вначале, местные жители, по их собственному признанию, встретили прибытие русской армии с ужасом. Это чувство усилили первые впечатления от высадившихся на турецком берегу. «Голодные, немытые, выпачканные трехнедельной жизнью в грязи и тесноте парохода, русские растерянно бродили и, не владея местными языками, знаками показывали желание приобрести пищу…»[13] Со временем между жителями Галлиполи и эмигрантами установились дружеские отношения.
К началу1921 года относится зарождение первых культурных организаций в турецком лагере, как просветительского, так и общественного характера. В свет выходят печатные газеты и листки, иллюстрированные литературные журналы; возникают учебные заведения: гимназии, высшие образовательные курсы, кружки и т.д. Развивается и общественно хозяйственная деятельность в виде военных собраний и кооперативов. Все эти явления общественной жизни первого армейского корпуса в Галлиполи происходят на фоне отсутствия материальных средств и полной изолированности от внешнего мира.[14]
С первых дней пребывания армии в Галлиполи, возникла проблема утечки кадров. «Ежедневно из полков поступали длинные списки сбежавших ночью, многих из них находили… и приводили обратно».[15] Всего в беженцы перешло 5446 воинских чинов (1/5 часть всего состава корпуса). Из них 1730 – офицеров и 3712 – солдат.[16] Главное командование русской армии принимало энергичные меры, чтобы воспрепятствовать бегству солдат и офицеров из лагеря. «Неблагонадежных» подвергали разным репрессиям, из них был сформирован специальный «сводно-беженский» батальон. Командир батальона должен был насаждать строгий порядок и выбить из головы беженцев мысль о бегстве из лагеря. В глазах начальства, попавшие в батальон люди, были чуть ли не большевиками. Они посылались на самые тяжелые, грязные работы, их арестовывали при малейшей оплошности.
весной 1921 года Русская Армия генерала Врангеля оказалась в тяжелом положении. В результате главнокомандующий обратился к болгарскому и югославскому правительствам с просьбой о возможности расселения воинских частей на территории этих государств. В августе 1921г. переговоры успешно завершились. Болгария принимала все части первого армейского корпуса (до 13 тысяч человек) со штабом, военные училища и донской корпус (около 6 тысяч человек).[17] На территорию Югославии 1921г. прибыли кубанская Казачья и 1 — я Артиллерийская дивизии.[18]
Процесс переброски воинских частей из турецкого лагеря Галлиполи на Балканы растянулся на длительный срок: с августа по декабрь 19211 года. «Галлиполийский период» российской военной эмиграции закончился.
В 1923 – 24 гг. основные центры дислокации военных эмигрантов окончательно переместились в страны Юго-Восточной Европы, главным образом в Болгарию и Югославию. К середине 20-х годов Российская военная эмиграция прекращает своё существование в виде массовых воинских контингентов, трансформируясь в систему воинских союзов и обществ.
Автор: Ряховская И.С.
Примечания:
[1] Львов Н.Н. Русская армия на чужбине. – Белград: Русское изд-во, 1923, с.12; Русские в Галлиполи.1923, с.16. Русская военная эмиграция 20-х – 40-х гг. Т.1. Кн.1. Исход с. 245, там же с.301, Русская военная эмиграция 20-х – 40-х гг. Документы и материалы. Т.1. Так начиналось изгнание 1920 – 1922 гг. Кн. 2 на чужбине. Изд-во «Гея» — М., 1998, с.537; Русский Париж/ Буславской Т.П. – М.: Изд-во МГУ, 1989, с.90; Крестный путь Русской Армии генерала Врангеля (из семейного архива Апраксиных – Котляровских). – Рыбинск: Рыбинское подворье, 1999, с. 9.; Врангель П. записки. Ноябрь 1916г. – ноябрь 1920г. т.2.: Воспоминания. Мемуары. – Мн.: Харвест, 2003. — с.381
[2] Русская военная эмиграция 20-х – 40-х годов. Документы и материалы. Т.1. Так начиналось изгнание 1920 – 1922 гг. Кн.1. Исход. Изд-во «Гея» — М. , 1998, с.254; Русская военная эмиграция 20-х – 40-х гг. Документы и материалы. Т.1. Так начиналось изгнание 1920 – 1922 гг. Кн.2. На чужбине. Изд-во «Гея» — М., 1998, с. 299; Русские в Галлиполи 1923, с.16; Крестный путь Русской Армии генерала Врангеля (из семейного архива Апраксиных – Котляровских). – Рыбинск: Рыбинское подворье, 1999, с.9.
[3] Львов Н.Н. указ соч., с.75
[4] Там же с.75
[5] Львов Н.Н. указ соч., с.75, Русская военная эмиграция 20-х – 40-х гг. Документы и материалы. Т.1. Так начиналось изгнание 1920 – 1922гг. Кн. 2. – с.64
[6] Русские в Галлиполи.1923г, с. 22.
[7] Там же с.23
[8] Белое дело: изб. произвед. в 16 кн. Кн.13: Константинополь – Галлиполи. М.:РГГУ, 2003, с.230.
[9] Русские в Галлиполи.1923, с.126.
[10] Там же с.177
[11] Там же с.160
[12] Там же с.385
[13] Там же с.410
[14] Там же с.282-283; Львов Н.Н. указ соч., с.91
[15] Белое дело… с.328
[16] Русские в Галлиполи.1923, с.430
[17] Там же с.440-441, Русская военная эмиграция 20-х – 40 – х годов Т.1., кн.2. с.528
[18] Там же с.540